Дни, полные любви и смерти. Лучшее - [16]
Вилли и Кларенс бросили в огонь остатки листьев и коры. Но слово? Слово?! Кто вспомнит слово?
– Корсиканатехас! – проорал во всю глотку Кларенс Малое Седло, надеясь провести богов.
Ответом ему была не только яркая молния – загремел гром, и полил проливной дождь.
– Чахикси![24] – возблагодарил богов Кларенс Малое Седло. – Сработало. Этого я не ожидал. Все теперь наладится. А дождь сейчас ох как нужен!
И долина опять превратилась в расщелину шириной пять футов.
Фургон кое-как выехал из Узкой долины через воротца. Его сплющило так, что он стал не толще листа бумаги. И его пассажиры, вопящие дети и взрослые, превратились в одномерных существ.
– Она сию минуту захлопнется! – голосил Роберт Рэмпарт, превратившийся в картонного человечка.
– Нас раздавило, как букашек, – вторили ему сыновья. – Мы теперь тоньше бумаги.
– Mort, ruine, ecrasement![25] – декламировала Сесилия Рэмпарт, чувствуя себя величайшей трагической актрисой.
– На помощь! На помощь! – сипела Нина Рэмпарт, но, увидев Вилли с Кларенсом, подмигнула и сделала хорошую мину при плохой игре. – Это нас после застолья так плющит, сами знаете, новоселье!
Но Мэри Мейбл не забыла предупредить:
– Никогда не выбрасывайте бумажных кукол. Вдруг окажется, что это мы, Рэмпарты?
Автофургон еще почихал немного и, подпрыгивая, выехал на земную поверхность. Но вечно это продолжаться не могло, и машина понемногу начала увеличиваться в размерах.
– Уж не перестарались ли мы с тобой, Кларенс? – спросил Вилли Макджилли. – Что сказал один плоскоземелец другому?
– Никаких слухов насчет размерности не ходило, – сказал Кларенс. – Не волнуйся, Вилли, все в порядке. Смотри, фургон уже шириной дюймов аж восемнадцать. А выедет на шоссе, и все они опять станут такими, как были. Ну а я в следующий раз знаешь что сделаю? Брошу в огонь прессованные опилки. Интересно, кто тогда будет смеяться последним?
Ни острова из камней в небесах
Рассказ «Nor Limestone Islands» завершен в сентябре 1970 г. и опубликован в антологии «Universe 1» под редакцией Терри Карра в 1971 г. Включен в авторский сборник «Does Anyone Else Have Something Further to Add?» («Кто-нибудь хочет что-то добавить?», 1974).
Предисловие
Майкл Бишоп
Читаешь Лафферти и сразу понимаешь: он sui generis – единственный в своем роде. Таких больше нет. Его проза искрится, завораживает и пьянит, он настолько уникален, что, возможно, стоило бы придумать отдельный жанр: «Лаффертитура».
Возьмем хотя бы первый абзац рассказа «Ни острова из камней в небесах» – рассказа, выросшего из интереса автора к геологии, минералогии, работе с камнем, изучению легенд, к архитектурным и литературным лапидариям. (Его глубокие познания во множестве всевозможных наук, теорий и практик поистине обезоруживают.) Итак, абзац гласит: «Лапидарий – это мастер, который занимается огранкой, шлифовкой и гравировкой небольших камней. Также это может быть писец, который работает в несколько сумбурной манере, украшая свои произведения мозаикой из каменной крошки».
С помощью этого поэтического описания наш эльф из Оклахомы не только дает определение термина, который знаком далеко не всем, но еще и сравнивает сложную, почти ювелирную технику создания архитектурной мозаики с литературным методом, который использовал он сам, когда писал этот рассказ.
Что говорит продавец известняка городским чиновникам? «Мы гостям всегда рады, да только почти никто к нам не заглядывает. В настоящее время моя страна [Небесная Штуцамуца] находится милях в трех отсюда» [курсив мой].
Этот пассаж напоминает мне «Путешествие в Лапуту», третью часть моей самой любимой книги – «Путешествия Гулливера». Летающие острова Лапуты, управляемые магнитами, впервые поразили мое голодное подростковое воображение в Талсе, штат Оклахома; и было это около 1958 года.
Возможно, еще и поэтому, составляя в 1984 году антологию «Годы световые и темные: научная фантастика и фэнтези нашего времени»[26], Лафферти я представил рассказом «Ни острова из камней в небесах». Предисловие там было такое:
«Может ли девчонка весом в сто пять фунтов за шесть часов соорудить Розовую пагоду в тридцать миллионов тонн? На этот вопрос ответит Р. А. Лафферти в своей захватывающей „статье“ о летающих известняковых островах и бесстрашной мисс Фосфор Маккейб, чьи поразительные фотографии Небесной Штуцамуцы (см. илл. I–XXII), к сожалению, не представлены.
Лафферти знаменит – точнее сказать, злополучно знаменит – неизменным невероятием своих идей и необычностью подачи материала. Его проза узнаваема сразу, его не спутаешь ни с кем, чего, к сожалению, не скажешь о многих других писателях. Казалось бы, столь яркая индивидуальность должна вызывать желание написать на него пародию. Но работы Лафферти настолько оригинальны, что любая попытка его пародировать превращается в бледное копирование его стиля – то есть в своего рода дань уважения автору.
Новая волна? Старая волна? Какая разница! Лафферти взлетел на такой высокий и причудливо изогнутый гребень волны, справиться с которым способен только он сам».
Сегодня я могу сказать почти то же самое. Есть и те, кому удается написать нечто лучшее и большее, чем сносная пародия-подражание или дань уважения Лафферти, – например, Нил Гейман. Но для этого автор должен понимать, как же сложно создавать такие рассказы и почему никто даже не пытается следовать путем нашего уникального Рафаэля Алоизиуса Лафферти.
