Дни, полные любви и смерти. Лучшее - [118]

Из витрин вылезайте, поиграйте со мною.

Нет, Селим, вряд ли они выйдут, ведь они здесь, у вас, сделаны из воска, а не из железа. А статуи надо делать только из железа.

– Что значат их имена, Ореада?

– О Плавильня, Наковальня, Молоток,

Вылезайте, поиграем здесь чуток.

Нет, они не выйдут. Только человек с куриными мозгами поверит, что можно пробудить восковую фигуру.

– Ореада, я так тебя люблю.

– Нет, они точно не выйдут. Надо попросить их прийти сюда и сделать собственные железные статуи. А эти глупые восковые фигуры лучше выбросить.

– Маленькое железное ушко, я сказал, что люблю тебя.

– Я тебя слышала. Ты не испугаешься, если они придут однажды ночью, чтобы сделать свои статуи? Мои дядюшки выглядят довольно странно.

– Ты и сама странная, Ореада. Нет, я не испугаюсь. Как может истинный сириец испугаться фантастических людей? Мы и сами фантастические. Если они и правда твои дядюшки, они точно не могут быть опасными.

– Конечно могут. И я могу. Ты ведь сам говорил, что я опять напущу на тебя пылающих уток. Я пошла домой, Селим. Еще домашнее задание надо сделать и эту систему концепций и символов для профессора Железовича. Это ведь важно, да?

– Я пойду с тобой, Ореада. Да, это важно для Железки, для всей группы и для всего курса. Он на самом деле может навсегда прикрыть спецкурс, если не найдет решения. Но насчет мира он хватил. Мир спокойно проживет без новой концепции. Так что в мировом масштабе это не так уж и важно.

– А кто будет сторожить музей, если ты уйдешь? Я очень хочу выполнить эту работу так, чтобы мистер Железович все понял. Я хитропалая. Создавать то, что нужно людям, – главная задача всех хитропалых.

– А ты попроси Келмиса, чтобы присмотрел тут, пока меня нет. А как долго твои дядюшки будут делать эту концепцию?

– О Келмис, помоги Селиму в эту ночь,

Воров, мышей и крыс гони скорее прочь!

Конечно, он присмотрит. На это и воскового Келмиса хватит. И дядюшки теперь все делают очень быстро.

Прошло время, но совсем немного времени – у Селима был спортивный автомобиль, мчавшийся, как пылающая ракета. Они быстро добрались до северо-западной части города и вмиг оказались в доме Хитропалых, точнее – в темных комнатах, уходящих вглубь горы.

– С некоторых пор дядюшки все делают очень быстро, – продолжала Ореада. – А именно с тех самых пор, как Бог немного осерчал на них на горе Синай после того, как они кое-что подзатянули. Сделали сперва скрижали целиком из железа, а надо было по-другому. Надо было сделать скрижали из сланца с буквами из железа, даже не из железа, а из особого сплава, который называют «заветный сплав». Вот с тех пор они стали очень понятливые и все инструкции выполняют совершенно точно. Никогда ведь не знаешь, кто может быть заказчиком… У Келмиса, кстати, остался тот первоначальный вариант скрижалей целиком из железа. Я попрошу, чтобы он как-нибудь показал тебе.

– Откуда ты берешь эти свои истории, Ореада?

– Маме я говорю, что делаю их из железа.

– А на самом деле откуда?

– Из железа.

Селим непринужденно общался с дядюшками, пока они выплавляли и выковывали те части, из которых Ореада составляла символическую концепцию.

– Почему вы работаете здесь, под этим оклахомским холмиком? – спрашивал он. – Разве не должны вы обитать в лесах или горах Фригийской Иды? Как так вышло, что вы оставили Родину?

– Это и есть наша Родина, мы не оставляли ее, – ответил могучий Акмон. – Все, что под землей, – наша Родина. Все холмы и горы Земли связаны корнями, сплетены пальцами своих ног, и все это одна страна. Мы на горе Ида, мы на Крите, мы в Оклахоме. И это все – одно.

Наконец они закончили. Ореада извлекла готовые части из железного расплава, будто из воды, и сложила их вместе. Получилась новая система концепций и символов – и похоже было, что она сработает.

На следующий день это стало окончательно ясно. Профессор Железович едва с ума не сошел. Дипломники и просто студенты – это ведь был продвинутый смешанный курс – в исступлении толпились в аудитории. Еще много недель в их умах новая система будет расти и раскрываться, как цветок; курс Железовича станет настоящим собранием марафонцев разума и науки, совершающих по пути все новые и новые замечательные открытия.

Ореада и Селим вышли из аудитории, когда в небе уже сияли звезды, все остальные остались там на ночь. Но у этих двоих был свой собственный нерешенный вопрос, и для ответа на него тоже требовались новые идеи.

– Ореада, я жду твоего решения, – повторил Селим. – Я хочу жениться на тебе.

– Тогда посмотри на звезду и загадай желание. Вон на ту звезду.

– Как можно угадать, куда ты показываешь своим хитрым трехсуставным пальчиком?

– На мужскую звезду, которая затерялась меж звезд-евнухов.

– Да, я вижу ее, Ореада. Хорошо, я загадаю желание. Ну что, теперь ты ответишь мне?

– Через полчаса. Я должна спросить двух людей.

И Ореада убежала. Сперва она пришла домой поговорить с матерью.

– Мама, почему наш отец такой ребячливый? Может, он просто до сих пор еще мальчик?

– Да, Ореада. Он маленький мальчик.

– Но через несколько лет он станет наконец мужчиной, а не милым мальчишкой?

– Надеюсь, Ореада.

– Значит, через несколько лет вы сможете завести собственных детей? То, что он из хитропалых, больше не будет мешать?