Дни испытаний - [2]
А когда ребята в соседнем зале встречались со знаменитым летчиком, чей монумент стоит сейчас на другом конце города в яблоневом сквере, Нина преподнесла ему цветы. Он приподнял ее и поцеловал: «Расти большая, девочка!»
Здесь был вечер старшеклассников. Девочки тогда смеялись: «Ребята выстраиваются в очередь, чтобы потанцевать с нашей Ниной». А Ритка Осокина все время злилась. Они сидели рядом. И когда кто-нибудь шел приглашать Нину, Ритка краснела, вся подавалась вперед, и некрасивое, длинное ее лицо делалось еще длиннее. Знала, что не ее, а все-таки… В этом же клубе ученики пяти школ выбрали Нину царицей бала.
С тех пор ее так и звали «Царицей». И правда, Нина царила над классом.
Четыре года назад, когда ее мать, бросив семью, навсегда уехала с незнакомым Нине человеком, девочка замкнулась в себе. Все время жило в ней опасение, что кто-то с нехорошим любопытством спросит ее о матери, кто-то осудит, кто-то посмеется над случившимся. И хотя никто не думал ни осуждать, ни смеяться, Нина отдалилась от подруг. По-настоящему близок ей был только один человек — отец.
Опытный целитель — время брало свое. Исчезала замкнутость и настороженность, но все-таки никому из подруг она не открылась до конца.
Девчонки шептались, поверяли друг другу какие-то «страшные» тайны. Нина только насмешливо улыбалась.
Школьники дрожали перед экзаменами, иногда просто перед уроком — «а вдруг меня спросят». Нина была круглой отличницей. Общие тревоги не сближали ее с ребятами. «Вся в пятерках» — она была избалована похвалами, общим вниманием, подчас даже поклонением.
Весь класс вместе с классным руководителем собрался ехать на целину и захлопотал, зашумел, как птичий двор на заре. Только Нина была спокойна. Сказала, что поедет — и все. В классе острили: «Если там сохранились палатки — у Царицы будет отдельная». Выпускники уехали, кроме Риты Осокиной и Лены Штемберг. Те не могли оставить больных близких, а Нина не поехала из-за ноги.
Встреча с летчиком, вечер старшеклассников, вечер пяти школ, сборы на целину. Как давно это было! Впрочем, вечер старшеклассников — в прошлом году, а отъезд на целину — нынче. Но все равно давно! Вся жизнь Нины как бы разломилась надвое — до того, с ногой, и после. И все то, что происходило до несчастья, отодвинулось, стало давним.
Все случилось молниеносно и нелепо. Отец словно чувствовал — не хотел никуда идти, но она вытащила его. Отцу нужно бывать на воздухе. Всю жизнь он сражается с ничтожно малым, даже невидимым без микроскопа, но страшным врагом — палочками Коха. Он изгоняет их из организма своих пациентов, а палочки, вероятно, стремятся отомстить, пробраться в него.
В этот раз Нине и самой хотелось уйти из дому. Она опасалась, что к ней придут бывшие соклассницы, та самая Рита Осокина, которая всегда злилась, что танцевать приглашают не ее, а Нину, и еще Леночка Штемберг. Нине было скучно с ними. Собираются сдавать в медицинский и дрожат: «Ой, как трудно! Ой, провалимся!»
И вот они шагают рядом, как всегда касаясь друг друга. Нина старается попадать в ногу. Правда, отец ходит теперь не так быстро, как раньше. Даже иногда останавливается от боли в сердце. В семье всегда опасались туберкулеза, а навязалась стенокардия. И все-таки он не научился ходить тихо — шагает менее резко, но так же широко.
— В города, — предлагает отец.
Так повелось, что в свободное время они играют в какие-нибудь игры.
— Нет, Сергей Артамоныч, надоели мне твои города. Они все кончаются на «а» или на «к».
— Горький, — возражает отец.
— Йошкар-Ола, — лениво парирует Нина. — Нет, скука, города. Примитив.
— В балду?
Нине не хочется и в балду. Отец знает столько слов, что не спасает никакая находчивость.
— Давай в ассоциации.
Эту игру придумали они сами. Один указывает на предмет или на человека, а другой сразу же должен сказать — на кого он похож. Ответ оценивается по пятибалльной системе.
Отец показал на строящийся дом. Стены поднялись довольно высоко. Крыши еще не было. На месте будущих окон и дверей таинственно темнели проемы.
— Крепость после сражения, — определила Нина.
— Три, — ответил отец. — Не оригинально.
— Три, — согласилась Нина и указала на идущего навстречу аккуратненького старичка в широкополой шляпе.
— Назвал бы грибом, но это слишком традиционно. Торшер.
— Пожалуй, четыре.
— А куда мы входим?
Они оказались под невысокой аркой, соединяющей два огромных дома.
— Пещера — тоже традиционно и устарело. Мы внутри гигантской ракеты. Сейчас она отделится от земли. Зажжется свет…
Под аркой сделалось темнее. Совсем рядом грохотал мотор.
— Опять три. Потому что… Нина! — вдруг закричал отец и рванул Нину к себе.
Но она запнулась. В первые секунды даже не почувствовала боли в ноге, оказавшейся по колесом «Москвича».
— Что с тобой? Что с тобой, Ниночка? — беспомощно бормотал отец.
«Москвич» скрылся за углом дома.
— Нинка, ну где ты шалаешься, Нинка?
«Во-первых, Нина. Во-вторых, что это за «шалаешься?» Так нужно было сказать ровным, спокойным голосом, голосом старшей сестры. Но Нина почти крикнула:
— Что случилось?
Гришина тревога передалась ей.
— Папу, — Гриша всхлипнул, — папу в больницу…
Повесть воскрешает полуторавековую давность. В ее основе легенда о романтической любви жены всесильного горнозаводского начальника к опальному вольнодумцу.В остросюжетных коллизиях автор показывает различные слои общества после всколыхнувшего Россию восстания декабристов.
Свободно и радостно живет советская молодежь. Её не пугает завтрашний день. Перед ней открыты все пути, обеспечено право на труд, право на отдых, право на образование. Радостно жить, учиться и трудиться на благо всех трудящихся, во имя великих идей коммунизма. И, несмотря на это, находятся советские юноши и девушки, облюбовавшие себе насквозь эгоистический, чужеродный, лишь понаслышке усвоенный образ жизни заокеанских молодчиков, любители блатной жизни, охотники укрываться в бездумную, варварски опустошенную жизнь, предпочитающие щеголять грубыми, разнузданными инстинктами!.. Не найти ничего такого, что пришлось бы им по душе.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.