Дни боевые - [8]

На другой день стал прибывать на станции Дворец и Любница Новгородский полк. По своей подготовке и организованности полк занимал в дивизии третье место. Скатился он на это место незадолго до отправки на фронт, после того как его штатный командир подполковник Пономарев отбыл на длительное лечение.

Вступивший в командование полком заместитель командира майор Г. В. Фирсов не справлялся со своими обязанностями. Заменить его перед отъездом на фронт нам не удалось. Нерасторопен был и начальник штаба майор Н. П. Свистельников.

Гордостью полка являлся батальон капитана Чуприна, считавшийся одним из лучших в дивизии. Он соревновался с батальоном Каширского за первое место.

Новгородский полк, которого мы ожидали с таким нетерпением, существенных изменений в обстановку не внес. Прибыл он слишком поздно, да и боевые действия его развернулись совсем не так, как мы предполагали и планировали.

Из района сосредоточения Новгородский полк сразу же ночью был выдвинут на исходный рубеж. На него возлагалась задача, не решенная до этого Карельским полком. Он должен был снова прорывать оборону на том же участке, где прорывал ее Карельский полк, выдвинуться на рубеж Красеи и высвободить блокированные там паши подразделения.

Задачу полк получил перед рассветом, а утром после непродолжительной рекогносцировки атаковал. 

Вскоре после начала атаки к нам на КП прибыли на двух легковых машинах командующий войсками фронта и командарм.

Встретив комфронта, я коротко доложил ему обстановку.

— Ну что? Растерялись, наверное, попав сразу в такой переплет? — выслушав мой рапорт, спокойно спросил Курочкин.

— Трудновато приходится, товарищ командующий, — откровенно признался я. — Оказались неподготовленными к первому бою. Все свалилось как-то сразу.

— Привыкайте, привыкайте! — сказал Курочкин. — А теперь доложите подробнее.

Развернув рабочую карту, я сообщил обо всем, что произошло у нас за двое суток, и показал положение своих частей и их задачи. Склонившись над картой, генералы внимательно слушали.

— Рановато вы использовали Кузнецова, — обратился к командарму комфронта. — Мы обещали дать дивизии осмотреться, а вы ее с ходу бросили в бой.

— Кроме Кузнецова, у меня и наступать-то некому, — пожав плечами, ответил командарм.

— Я вас не торопил, готовность вы сами определили.

— Кто знал? Подвело Бологое. Никак не думал, что произойдет такая задержка. — Морозов тяжело вздохнул и просительно посмотрел на Курочкина, как бы предлагая прекратить неприятный для него разговор в присутствии подчиненного.

Комфронта, видимо, понял его.

— Ладно! Разберёмся, — ответил он командарму и обратился ко мне: — Дела у вас, полковник, сложные, но боевую задачу, тем не менее, выполнить надо. Вчера я наблюдал на станции Любница за разгрузкой одного из ваших эшелонов. Люди-то молодец к молодцу, а вот воевать пока не умеют. Боевую задачу надо выполнить! — повторил он. — Чем вам помочь?

— Прошу назначить мне нового начальника штаба. Майор Секарев в первый день боя направился в Карельский полк, чтобы наладить там управление, и до сих пор не вернулся. Все наши попытки разыскать его оказались безрезультатными.

— Постараемся помочь, но вы особенно ни на кого не надейтесь, у вас и своих сил вполне достаточно, их  надо только правильно использовать, — ответил мне командующий фронтом.

Пожелав дивизии успеха, оба командующих уехали.

* * *

А Новгородский полк продолжал вести безуспешный бой, и никто на командном пункте — ни я, ни командиры штаба — не подозревал, что выполняет он не свою, а чужую задачу. Разобрался я в этом позднее.

Судя по докладам майора Фирсова, все шло как будто бы правильно. Преодолев Лужонку, полк наступал на Красею. Правда, ему до сих нор не удалось прорвать переднего края. Фирсов объяснял это тем, что слишком силен был неподавленный огонь противника и что поддерживающая артиллерия ему плохо помогала.

Я поругивал своих артиллеристов за плохое обеспечение наступления, а они оправдывались, ссылаясь на самого командира полка.

Я решил разобраться во всем на месте и поехал к Фирсову. К своему удивлению, ни Фирсова, ни его полка в положенном пункте не обнаружил. Полк оказался не левее Лужно, а правее — в полосе наступления дивизии полковника Назарова. Как могло произойти такое недоразумение? Ведь ночью полк правильно занял свое положение.

На командном пункте ни командира, ни комиссара, ни начальника штаба полка я не застал. Они находились в подразделениях. Удалось переговорить по телефону с двумя комбатами. Оба они были уверены, что наступают на Красею. Так ориентировал их утром на рекогносцировке командир полка.

Приказав начальнику связи разыскать командование полка и донести мне о положении, я тут же выехал к своему правому соседу полковнику Назарову.

— А, здравствуй, здравствуй, очень рад, что приехал, — широко улыбаясь, встретил меня Назаров на своем командном пункте.

Назаров был бодр, оживлен, чисто выбрит. Вместо каски на голове у него красовалась новенькая фуражка. Да и люди, окружавшие его, выглядели бодрее и чище, чем у меня. Я даже позавидовал Назарову. 

У меня люди только — только еще обстреливались, многое для них было необычным, а здесь во всем чувствовалось спокойствие и уверенность. Бойцы Назарова уже имели суровую боевую закалку. Командиры штаба и средства управления размещались в просторных легких блиндажах. Увидев блиндажи, я опять сравнил их с нашими узкими и неудобными щелями.