Дни арабов. Пора казней египетских - [27]
Тогда же отставку получил министр юстиции Ахмад аз-Зинд. Его вина заключалась в том, что, будучи спрошен журналистами о мере своей решительности по борьбе с исламистами, он пообещал в случае необходимости арестовать хоть пророка Мухаммада. Аль-Азхар этого не стерпел, и аз-Зинд вынужден был уйти.
Ну да чего вы хотите – Ближний Восток. У них там страсть к преувеличениям и стремление воспринимать всё через призму околорелигиозных переживаний. Они вялые манёвры пары дивизий в пустыне именуют аж Войной Судного Дня. Проиграть бы им там разок покатушки роликов Гудериана по тульским колхозным полям – глядишь, мировая историография обогатилась бы Битвой со Всадниками Апокалипсиса..
Эта история напомнила мне сюжет из отличного ливанского фильма «Карамель» («Секкар банат»). Там у парочки вечером в глухом переулке происходило свидание в машине, грозившее перерасти в сердечные махания, как вдруг в стекло постучал полицейский, который стал допрашивать парня, что он здесь позабыл в обществе незамужней девицы. Не удовлетворившись ответом, он приказал ему выйти из машины, но парень сгоряча на колоритном диалекте ляпнул, что сам Аллах не вытащит его из машины. В следующем эпизоде парень с синяками сидит в полицейском участке, а полицейский начальник в присутствии его родни, которая всё внимательно слушает, снимает показания с подчинённого (тоже с помятой физиономией) и диктует протокол, излагая произошедшее на канцеляристском литературном языке. Дойдя до фразы парня, он на секунду останавливается, добропорядочные тётушки из родни всплёскивают руками и качают головами, а потом он говорит что-то вроде «Ну ты силён» и диктует дальше)
3.10. Надеждой сыт не будешь!
Народная молва возвела Абд эль-Фаттаха ас-Сиси в ранг спасителя Отечества. Но корона повелителя Верхнего и Нижнего Египта не легче шапки Мономаха, и маршал-президент, вознесённый на небывалую высоту, в довесок к почестям получил ещё и ответственность – ответственность оправдывать ожидания. А ожидания различных социальных групп египетского общества подобны параллельным прямым, проведённым от забора президентского дворца до бесконечности: где-то там, в космосе, они, может, и пересекаются в точке под условным обозначением «Египет – рай на земле», но по состоянию на «прямо сейчас» они разнесены по нескольким уровням. Политическая элита ждала от ас-Сиси возврата или подтверждения привилегий. После революции её представители дышат, как рыбы, выброшенные на берег: они часто-часто открывают рты, и, если в них срочно не забросить что-то высококалорийное, из тех ртов начинают издаваться ужасные проклятия. Военные могут вообще смотреть на него лишь как на первого среди равных, обладателя триумфа в истинно римском понимании этого явления. Кроме того, не стоит забывать, что часть народа по-прежнему считает, что корона ас-Сиси жмёт и шапка на нём подгорает, ибо военный переворот (такъ!). Словом, ас-Сиси нужно было быть немного Лобачевским, чтобы опровергнуть примитивную евклидику властного континуума и сдержать напор её безграмотных адептов.
А у ас-Сиси, как изысканно высказался всё тот же Ясир Сабит, не было и нет посоха Моисея. Во внешней политике для Египта ситуация тоже архисложная. Истощённая страна по инерции обязана играть роль лидера арабского мира. Но что это за лидер, который держится на финансовых вливаниях Залива и даже продаёт острова? Внутреннее состояние Египта требует от него не влезать вообще ни во что ближайшие лет двести, пока он не стабилизирует своё население численно и духовно. А часть населения при этом возбуждённо требует лезть в Палестину. А на западной границе, в ливийской Дерне, вырос исламский эмират – филиал ИГ. Стоп – на восточной границе тоже филиал? Неужели александрийские пляжи – всё, что мешает появлению сплошной дуги хаоса – Кровожадного полумесяца арабского мира? Чёрт, неплохо, что хоть съездил ещё разок. Монтазу, правда, революционэры загадили капитально.
Впрочем, о внешней политике Египта кое-что ещё будет сказано во второй части книги, о Ливии. Здесь я лишь хотел бы заметить, что, по моему глубокому убеждению, внешняя политика всегда является лишь отражением внутренней. Не бывает так, чтобы слабое государство имело вес в международных делах: его в лучшем случае будут похлопывать по плечу, как Клинтон друга Бориса, а в худшем об него будут откровенно вытирать ноги. Внутренняя же политика, о которой идёт речь в этой главе, в немалой степени обусловлена царящими в обществе настроениями. Проблема в том, что египетское общество искренне убеждено, что всякая новая власть должна черпать моральную легитимацию из революции 25 января. То есть египтяне всерьёз считают, что анархический перформанс, отчасти координировавшийся внешними силами и повлёкший за собой слом политической системы, обнищание населения, опустошение казны, потерю традиционных союзников и даже снос моральных барьеров, – был даром судьбы. Можно сказать, неизбежным благом.
Абд эль-Фаттах ас-Сиси действительно не просил власти. Он её просто подобрал на арабской улице. Подобрал из жалости к самой улице, которая была ему родной. Но сделав так, долго раздумывал о правильности своего выбора. Хотя выдвижение его, после того, как проект конституции получил 98 % голосов, было предопределено.
Предлагаемая вниманию читателя книга — первая и, к сожалению, единственная работа ныне покойного члена-корреспондента АН СССР Николая Александровича Флоренсова, тема которой находилась вне круга его профессиональных интересов. Широко известный в нашей стране и за рубежом геолог Н. А. Флоренсов, автор многих книг и сотен специальных статей не только по геологии, но и по геоморфологии и сейсмологии, с детства испытывал непреодолимое стремление к познанию древнего мира. На протяжении всей жизни он изучал древнегреческую и древнеримскую литературу и искусство.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.