Дневники Зевса - [79]

Сначала казалось, что именно этой надеждой вдохновлены требования Прометея, потому и я был к ним чувствителен. Я решил ускорить ваш подъем, и, чтобы у вас больше не было упреков в мой адрес, я призвал Гефеста и повелел ему изготовить бронзовый сундук с плотно закрывающейся крышкой. Потом извлек из черного сосуда старость, усталость, бессонницу, нужду, болезни, безумие, закрыл их в этом ящике и вручил его Прометею со словами:

— Будь доволен. Я запер беды, удручавшие человеческий род. Возьми этот сундук и вели хранить его как можно бдительнее, чтобы никто никогда не вздумал его открыть. И твои дорогие люди будут счастливы.

Когда Прометей удалился, я заметил у себя за спиной Фемиду, которая за всем этим наблюдала.

— Я нарушил предначертания Судеб? — спросил я ее.

Взвешивая два круглых камешка, она поднимала одну ладонь и опускала другую, потом вернула их в горизонтальное положение, на уровень груди.

Вместо ответа Фемида задала вопрос:

— Запер ли ты в этом ящике желание господствовать, ревность, ненависть, сластолюбие, эгоизм, самодовольство, неблагодарность, жестокость, ложь?

— Нет, — произнес я. — Они занимали так мало места в сосуде.

По устам Фемиды скользнула чуть заметная усмешка, что случалось редко.

— Ну что ж, загляни в него снова. Видишь? Теперь они заполнили его целиком. Можешь быть спокоен, — вздохнула она. — Ты не нарушил предначертания Судеб.

Сказки все это, верно, дети мои? Сказки, которые вам рассказывает, немного завираясь, ваш отец Зевс. Вы ведь так думаете? Но признайтесь, вам случалось когда-нибудь избавиться от несчастья или бедствия, не найдя при этом нового средства порабощать или уничтожать друг друга? Когда вы будете способны выдумать рычаг, не сделав из него тотчас же катапульту, изобрести станок, не превратив его в пулемет, работать с косилкой, не приделывая ее к боевой колеснице, пользоваться осветительным газом, обойдясь без газа удушающего; когда вы сможете лечить ваши больные органы и сломанные конечности, побеждать эпидемии, пробивать горы, плавать под водой, странствовать меж звезд, не увеличивая при этом арсенал вашего самоуничтожения; когда, расщепляя атом, вы сумеете воспользоваться им, чтобы орошать пустыни, осушать болота, давать кров дрожащим от холода, кормить обессилевших, а не испарять себе подобных на всех континентах, вот тогда у вас и будет право счесть мой рассказ сказкой. А пока слушайте историю четвертой расы и ничего не упустите.

Торжество Прометея. Людские заблуждения.

Забвение благочестия. Лживая жертва

Спустившись с Олимпа, Прометей доверил бронзовый ящик своему брату Эпиметею. Тот был тугодумом, но, безусловно, послушным и безмерно восхищавшимся старшим братом. Великим честолюбцам ведь больше всего угождает преданность глупцов. Не будь среди вас стольких эпиметеев, виновники ваших бедствий не стали бы никем!

И Прометей собрал людей, чтобы те его восхваляли. По его словам, заключенные в сундуке несчастья он вырвал у меня убеждениями и угрозами, одержав надо мной великую победу. Действительно, дело можно было представить и так. Прометей сумел убедить людей, что они обязаны своим новым положением только ему, то есть в некотором смысле самим себе, что лишь польстило их гордыне и лености. Они не замедлили совершенно забыть богов и стали вести себя так, будто остались единственными хозяевами во всей Вселенной.

Повсеместно стали появляться местные Прометеи, которые уверяли толпы эпиметеев, что несут им величие, могущество, неуязвимость, и потому принуждали по-настоящему поклоняться себе. Повсюду любовь стала походить на похотливое барахтанье Ареса и Афродиты в их злосчастной сети.

Везде тщеславие и желание превосходства сталкивали людей между собой, сталкивали мужчин с женщинами, а народы друг с другом. Повсюду расцветало двуличие и насилие. Перестав испытывать усталость, человек воспользовался этим, чтобы муштровать свои армии. По ночам он наслаждался глубоким сном, но бывал внезапно вырван из него нападением соседнего народа. Он больше не страдал от болезней, но зато погибал в огромных побоищах. На самом деле, подавляя, унижая, мучая или истребляя себе подобных, человек пытался доказать присвоенную себе иллюзорную божественность. И даже не замечал полной абсурдности своей затеи.

Я вызвал Прометея и довольно резко отчитал его:

— У каждого созданного Ураном вида существ есть свое предназначение во Вселенной и обязанность его исполнять. Они должны сохранять себя, а не уничтожать.

— Однако, — ответил тот с некоторой надменностью, — разве не антагонизм является движущим принципом Вселенной?

— Антагонизм — да, но не самоуничтожение! — возразил я гневно. — Предназначение человеческого рода в том, чтобы служить зеркалом для богов. Однако люди потеряли всякую набожность.

— Ах да, набожность... — протянул Прометей.

— Набожность слагается из трех вещей: из знания о божественном, из подчинения божественному и жертвоприношения божественному. Без знания, которое является пониманием Вселенной и единением с ней, жизнь не имеет смысла. Без подчинения, которое вытекает из знания и является согласованием своих поступков с законами, которые правят миром, жизнь не имеет оправдания. А без жертвоприношения, которое вытекает из подчинения и является добровольным возвратом части того, что каждый получает, дабы поддерживалось вселенское равновесие, жизнь не имеет удовлетворения.