Дневники сепаратистов - [18]

Возвращается взмыленный муж, который полгорода обходил пешком, хотя часть пути помогла сократить проезжающая мимо скорая. В милиции выдали справку и развели руками: «Дальше сами». Ситуация меняется каждый день: сегодня похоронное бюро работает, а завтра катафалк с процессией расстреляли — и хоронить больше некому.

Наличие велосипедов облегчает жизнь: я еду в ближайшую больницу, а Дмитрий за помощью к Григорию. Подъезжаю к 9-й больнице и вижу, как выбегает главный врач «скорой» Наталья Ивановна. Участливо взглянув на меня, она подробно рассказывает мне, куда нужно подойти и что сделать в нашей ситуации, не смотря на рычащую мотором машину «скорой», готовую вновь прочесывать разбитые улицы.

С пяти утра — быстрые сборы. Муж с Григорием едут в морг, я, заехав в храм и заказав все необходимые службы, направляюсь к свекрови, чтобы помочь обмыть и переодеть отца. Зайдя во двор, обнаруживаю ее сидящей на лавочке, потерянную и печальную. Поднявшись в квартиру, начинаем приготовления. Не успели мы закончить, как в черном проеме открытой двери возник бледный образ с темными впалыми глазами.

— Морг, — тихо произнес образ, — где покойник? Документы.

— Разве они не у вас?

Муж еще утром отвез их в 1-й городской морг, но еще не успел вернуться. Водитель катафалка немного прояснил ситуацию, рассказав, что каждое утро ему выдают адреса, по которым нужно забрать умерших, а сведения могут поступать как из милиции и больницы, так и от обычных граждан. На данный момент ситуация в городе сложилась таким образом, что их машина единственная и нет гарантии возвращения сегодня по этому адресу. Но выход есть всегда: пишу записку с паспортными данными покойного. Выносить тело некому (свекровь с палочкой и мои полтора метра роста). В поисках помощи выходим на улицу. Нам повезло: случайные прохожие (мужчина средних лет и молодой парень) аккуратно снесли на белой простыне безжизненное тело свекра…

Проводив машину, в которой было еще трое умерших, не считая отца, поднимаемся в опустевшую комнату. Складываю в пакет вещи свекра: костюм, белую рубашку… Мы так и не успели его переодеть.

— Похоронное агентство «Кронос», где покойник? — прозвучал громкий голос в прихожей.

— Его уже забрали. Знал бы Николай Владимирович, какой популярностью он сегодня пользуется, — с грустью подумала я.

— Кто? — в изумлении спросил собеседник.

— 1-й морг, — я вкратце описала утренние события. — Пиши мужу записку, что поехала хоронить отца! У нас еще куча вызовов, ждать некогда. Да и тихо пока…

— А как же я? — упавшим голосом отозвалась свекровь.

— Берем только одного, больше людей — больше жертв. Да и если начнется обстрел, она пошустрее будет.

Хватаю пакет с вещами и забираюсь в высокую кабину катафалка.

По дороге в морг в кабину врывается оглушающей пустотой город с черными дырами выбитых окон, зияющими провалами стен, разбитыми автобусными остановками, искореженными рекламными щитами и серпантином свисающих оборванных проводов. По обочинам дороги, ведущей в направлении аэропорта, вырыты окопы. На Острой Могиле отец Петр долго, по бревнышку собирал деревянный храм, а теперь часть бревен, еще не успевших лечь на стены, использованы для строительства блиндажей. Человеческая жизнь дороже… А храм мы отстроим, не потерять бы веру…

Заезжаем на территорию 1-й больницы. Начинаю беспокоиться: ни документов, ни справок на руках нет. Единственное, что знаю, муж оплатил «Кроносу» все необходимое. Заметив мое беспокойство, ребята оставили меня у машины, сказав, что все сделают сами. Ожидая результата, стала свидетелем трогательной сцены: прохожий мужчина долго и горячо жмет руки ребятам из «Кроноса». Водитель объяснил, что на днях его мать хоронили, и показал дыру в капоте, заклеенную цветным скотчем.

В это время из дверей морга вынесли гроб, в котором лежал торжественно одетый Николай Владимирович… Но времени на сантименты нет — мы покидаем это тяжелое место, наполненное запахом тлена. Я была благодарна работникам морга: не смотря на загруженность и жуткие условия (в отсутствии воды и света), они сделали все так, как я планировала сделать сама.

В пути меня инструктируют, как действовать в случае обстрела: «Если начнут стрелять на кладбище, сразу прыгай в могилу. Не бойся. Лучше достать живого из могилы, чем положить рядом с привезенным». Я пытаюсь сказать, что все родственники мужа похоронены на Косиора, но в ответ: «На Газопровод. Там сегодня спокойнее».

Всю дорогу ехала, прижав маленькую бумажную иконку Богородицы… Мысленно сокрушаюсь, что так до конца и не выучила молитву «Живый в помощи…». Переворачиваю иконку, а она напечатана на обратной стороне. Весь оставшийся путь читаю. Доезжаем спокойно.

Возле кладбища пропускаем выезжающий катафалк похоронного агентства «Хорон». Мои сопровождающие шутят: «Если здесь «Хорон», гарантируем — обстрела не будет!». Иду заплатить за копку могилы, выясняется, что у меня не хватает 300 гривен. Работник махнул рукой. Пошли выбирать…

Горячее солнце заливает выжженую степь. Старое кладбище прячется в тени небольшой посадки. Новое, уже достаточно большое, раскинулось вдоль грунтовой дороги. Почти все могилы свежие, даже не этого года, а нескольких последних месяцев. Открытое место, немного на возвышен ности. Город прячется за зеленью деревьев, а с другой стороны — голубые дали. Мне нравится это место, я думаю, отцу бы оно тоже понравилось. Он долгое время провел в экспедиции геологоразведки в приполярном Урале и много об этом рассказывал. Это конечно не север, но все лучше городского кладбища на Косиора.