Дневники, письма. Воспоминания современников - [21]

Вчера выдвигали в Верховный Совет. От нашего избирательного округа выдвинут С. Работает в депо Тайга уже 24 года, начал учеником слесаря. Сейчас зам. нач. депо, Герой Социалистического Труда.

Все это меня интересует как агитатора в группе. Мне, агитатору, придется агитировать ребят. Я голосовать не буду, не хватает 1 месяца, а если бы голосовал, я бы с удовольствием вычеркнул С. Когда я работал в депо, на промывке, он был мастером. Старые рабочие знали и говорили, какими способами он продвинулся, выбился в люди. Он был очень близок Кривоносу (который одно время был начальником Томской), и это было основным фактором в получении Героя. И метод, передовой метод ремонта паровозов, не его метод, а старых, честных и незаметных тружеников, винтиков, а также старого зама т. Зайцева. Однажды я наблюдал из канавы за разговором С. с группой рабочих и бригадиров. Презрительный взгляд, ни тени участия, блажь авторитетным тоном. Неужели еще такие люди попадут в Совет?! Сверху ничего не видно. Сагитируют, колхозы тоже, а что касается старых рабочих, тайгинских, то результаты покажут. В этом я уверен.

«Призвание всякого человека в духовной деятельности – в постоянном искании правды и смысла жизни» (чеховские слова). Как это чудно сказано, но как люди, эти человеки духовной деятельности попрали правду, попрали человеческое отношение к человеку и попрали даже то, что ими диктуется о смысле жизни. И добившись, чего хотел, этот человек говорит себе: я обладаю недюжинной способностью, я знаю людей, я исключительно быстро приспособляюсь.

Сейчас пришел из кино. Шла «Дни и ночи» по Симонову. Я читал этот роман о Сталинграде, он мне не очень понравился. Слишком, мне казалось, неверного много было, неправильного. Посмотрел фильм. Я был в восхищении…

Пока ужинал, слушал Штрауса – «Сказки Венского леса», «Жизнь артиста» и другие. Я немного начинаю понимать музыку. Конечно, во всем надо увлечение…

8.1.46 г…Сегодня день так себе. На улице метель. Я болтаюсь от стола к койке, от койки к столу. Пошел отгреб снег с крыльца, и опять старое. Мандолину взял. Хорошая штука «Прекрасный розмарин» Крейслера. Чудно. Сейчас сел и не знаю, о чем писать. Надо вспомнить Столбы. Когда я ходил на них, у меня д.(олжно) б.(ыть) настроение было такое – они мне не понравились. Сейчас я с удовольствием бы полазил, и, кажется, нет в природе ничего лучшего, более величественного и спокойного, чем эти громадные, хаотические нагромождения камней – последние отроги Саянского горного хребта.

Мы слезли с поезда на станции Енисей. Толпы народа идут на юг по хорошей торной дороге. Дорогой спрашиваем, как обычно, у попутчиков: далеко ли до Столбов, что они представляют из себя. Красноярские ребята говорят по-разному, какой человек. Прошли деревню Базаиху. Накинулись на базарчик – на квас, морс, молоко, табак. День стоял чудный. Дорога шла вдоль Енисея, вокруг нас за высоким забором были какие-то цветники, ягодные кустарники и пр., садоводство какое-то. Пройдя км 5, мы приблизились к лесу. Над нашей головой журчал деревянный водовод. Этот деревянный желобок вел воду к цветникам. Когда мы прошли некоторое расстояние, он шел в полуметре от земли, в тени сосен, акаций, пихточек. Мы с удовольствием пили из него. Пройдя небольшую выемку, стали подниматься вверх то круче, то положе – километра 2. Это был так называемый Пихтач. Над нашими девчатами подтрунивали, спрашивали о состоянии ног. Чтобы не удаляться далеко – вокруг все было чудесно. Травы, цветы, запахи, с левой стороны громадный сток и т. д. Стали попадаться камни, гладкие, шероховатые, мшистые снизу и блестящие сверху. Мы разглядывали их, т. к. большинство не видело подобного там, в Тайге, среди глины и болот. В общем, пройдя км 12, мы очутились в большой низине с хорошенькими чистенькими дачками, площадками, трибуной. В одной из дачек мы и расположились. Зажгли костер. Уже темнело. Достали котомки, заварили кашу. По всему лесу вокруг дачек слышались песни, оживленный говор, даже гармошки и баяны. Утром, чуть рассвело, мы с проводником, пареньком-столбистом, не стали дожидаться всех и в числе 5-ти человек пошли на столб встречать восход солнца. Сначала даже не представляли себе, что это такое и на что они могут походить. Пройдя с полкилометра, все карабкаясь вверх, подошли к подножию Второго столба. Этот Второй столб имеет деревянные лестницы, для дамочек и для таких, как мы. На вершине – площадка с трибункой. Витька Зубов – паренек-столбист полез по отвесной стене – мы по лестнице. Залезли на вершину. Вид – чудный. Второй столб – самый высокий. С него видно Первый столб, Деда, Прадеда, Дички, Перья и др. столбы. Прошло немного времени. Откуда-то из-за камня вылез Витька. Он опять исчез. Вдруг через несколько минут слышим шорох. Посмотрели в щель неподалеку и видим, что он ползает вдоль щели, расклиниваясь и цепляясь пальцами за шероховатости. Вылез. Солнце показалось и озарило все вокруг. Мы приветствовали его свистом, криками. В это время залезли и другие ребята и девчата на Первый столб. Оттуда – чуть слышно доносилась «Цветочница Анюта» под гитару, которую тащил на спине какой-то столбист. Мы любовались чудной панорамой, Енисеем, который дает изгиб в этом месте, трубами Красноярска и головокружительной высотой. Слезли и пошли на Первый столб. По дороге видели надпись «Победа», сделанную 40 лет назад какими-то революционерами. Столбисты – отчаянные ребята, спускали девушек на руках, бравировали удальством. В своих широчайших шароварах, длинной белой рубахе, жилетке, широкополой шляпе и длинном красном кушаке стоял один на краю пропасти и с гитарой в руках раскачивался. Девчата пищали. Затем мы втроем залезли на Первый столб. Подъем был очень трудный, по т. н. патушкам. В одном месте я проверил свои нервы, сделал то, что и столбист. Ребята не рискнули. Залезли, обозрели все вокруг и назад. Первый столб вообще самый интересный. На нем «колокол» – камень внушительных размеров качается. Раскачав его, ударяешь по другому камню. Получается характерный звон. «Качающийся камень» – громадный камнище, который качается, как на шарнирах. Я испытал удовольствие покачаться на нем. Слезли, побегали на «слоне» (метров 10 высоты наклонная стена). Надо с разбегу забежать (подъем градусов 85), уцепиться за гребень и довольному – оскалиться. Придя, пообедали и на Енисей. До вечера пролежали там. Потом большинство в одних трусах пошли к ст. Енисей. В Базаихе не отказали себе в удовольствии покупаться в мельничном пруду – очень глубоком и мутном. Несколько человек (и я в том числе) прыгали с моста в водопад. Опасное, но приятное до крайности развлечение. Измученные, но довольные и счастливые приехали домой, т. е. в общежитку.