Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни - [166]

.

Тем же утром, немного позже, как вспоминал молодой Владимир Сторожев, «я был на крыше, запускал воздушного змея, когда отец позвал меня вниз и сказал мне, что их расстреляли. Я помню, это было семнадцатого июля, было очень жарко»[1578].

Несколько недель спустя, 16 августа, одна из последних, полная слов любви, открытка, отправленная Ольгой ее подруге в Киеве на первой неделе Великого поста, как и многие другие, написанные четырьмя сестрами и так не доставленные по назначению, в конце концов вернулась в Петроград со штампом: «Возвращено в связи с обстановкой военного времени»[1579].

Эпилог Жертвы репрессий

Оставшихся семнадцать человек из бывшего царского окружения, которые сопровождали детей в день прибытия в Екатеринбург, оставили сидеть несколько часов в поезде, пока состав маневрировал взад и вперед и, наконец, не остановился. Немного погодя Гиббс и Жильяр увидели, что повара Харитонова, лакея Труппа и поваренка Леонида Седнева высадили с поезда и посадили в дрожки, которые отвезли их к царской семье в Ипатьевский дом. Затем увезли Илью Татищева, Настеньку Гендрикову и Трину Шнейдер: Татищева в Ипатьевский дом, а Трину и Настеньку — в Пермь, как и камердинера Волкова. Здесь их бросили в тюрьму и продержали там до 4 сентября, когда за ними пришли из ЧК, вывезли их вместе с группой других заложников и расстреляли (всех, кроме Волкова). Их тела вскоре (в мае следующего года) были найдены «белыми»[1580].

Татищев же оставался в Ипатьевском доме. Однако вскоре его и Василия Долгорукова перевели оттуда в тюрьму, где 10 июля 1918 года расстреляли. Тел их так и не нашли.

Камердинер Волков расстрела вместе с Триной и Настенькой избежал чудом — по дороге на казнь ему удалось скрыться. Он остался жить, чтобы поведать эту трагическую историю. Умер он в 1929 году в эмиграции в Эстонии[1581]. Незадолго до отъезда из Александровского дворца Анна Демидова послала домой в Череповец свои вещи, надеясь приехать туда после того, как проводит императорскую семью куда‑нибудь, где она будет жить в безопасности в ссылке. В сталинские времена ее семья, опасаясь репрессий, была вынуждена уничтожить большинство ценных фотографий и документов, которые Анна доверила им. Сохранился лишь ее дневник, который обнаружили в Ипатьевском доме, теперь он находится в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), в Москве[1582]. Остальные слуги, преданно решившие ехать вместе царской семьей в Ипатьевский дом, как и Анна, разделили с ними насильственную смерть, их тела были сброшены в ту же братскую могилу в Коптяковском лесу неподалеку от Екатеринбурга. Маленький мальчик Леонид Седнев, ученик повара, избежал этой участи, его отвезли домой накануне убийства остальных, а затем отправили обратно к его семье в Калугу. Однако щупальца сталинских репрессий все‑таки дотянулись до него, и в конце концов он тоже был арестован и расстрелян НКВД в 1941‑м или 1942 году.

23 июня Сиднея Гиббса и Пьера Жильяра оставили сидеть в поезде в Екатеринбурге вместе с Изой Буксгевден и Александрой Теглевой, а также некоторыми другими бывшими слугами. Время шло, росла их тревога, но в 5 часов вечера появился наконец Родионов и сказал им, что они свободны. Поезд, однако, оставался им домом еще бомльшую часть следующего месяца, поскольку им пришлось жить в нем, ожидая разрешения покинуть город. За это время Гиббс и Жильяр много раз проходили мимо Ипатьевского дома и неоднократно бывали у английского консула Томаса Престона, который жил неподалеку. Они спрашивали представителя Великобритании, что предпринимается, чтобы помочь императорской семье. Консул делал запросы на предоставление доступа к царской семье и постоянно получал отказ. Однажды, подойдя к Ипатьевскому дому, Жильяр и Гиббс смогли увидеть лакея Ивана Седнева (дядю Леонида) и Нагорного, матроса‑дядьку Алексея, которых выводили из парадной двери. Вскоре после этого их обоих расстреляли по приказу Екатеринбургского ЧК.

26 июня той группе, которая оставалась в поезде, было, наконец, приказано вернуться в Тобольск, но по пути они застряли в Тюмени. Там в это время было объявлено военное положение. Город осаждали огромные толпы беженцев, спасавшихся от боев вдоль Транссибирской магистрали[1583]. Именно здесь они, оставшись почти без денег и продовольствия, узнали, что царь был убит в июле, о судьбе Александры и детей в это время еще ничего не было известно. 25 июля Екатеринбург взяли «белые». Гиббс и Жильяр вернулись в город и пошли в Ипатьевский дом. Все внутри было разорено, мебель разграблена, много мелких личных вещей семьи были разбросаны по комнатам. Гиббс сохранил некоторые вещи, в том числе итальянскую стеклянную люстру из спальни великих княжон. Они видели и тусклый, грязный подвал, где была убита царская семья, он показался им «невыразимо зловещим»[1584].

В феврале 1919 года Жильяр, Гиббс, Теглева и Буксгевден добрались до Омска, где Жильяр присоединился к французской военной миссии. Впоследствии в конце июля 1918 года по приказу Александра Колчака, возглавлявшего белогвардейскую армию, была создана комиссия под руководством Соколова по расследованию убийства царской семьи. Жильяр, Теглева и Гиббс давали показания этой комиссии, так же, как и Клавдия Битнер, Кобылинский, Панкратов и многие другие. Жильяр и Теглева в конце концов через Японию и США уехали в Швейцарию и в 1922 году поженились в Женеве. Жильяр вернулся к преподаванию французского языка, стал профессором университета в Лозанне. В 1923 году он опубликовал свой рассказ о годах, проведенных в России, — «Тринадцать лет при русском дворе». Умер он в 1962 году.