Дневники казачьих офицеров - [12]

Все эти операции окончательно расшатали мое здоровье, а от прошлой контузии правая сторона плохо действовала, лекарств не было. Погода была ужасная, начались морозы, снег с метелями.

До 14 декабря противник бездействует, мы отдыхаем. Вперед двигаться нам нельзя, так как мы зависели от центра нашего фронта, который, в свою очередь, зависел от добровольческого участка фронта (его правого фланга), а там, по-моему, топтались на месте.

15 декабря, по приказанию, отхожу с бригадой в село Винодельное. 16, 17 и 18 декабря противник, получив подкрепление, ведет энергичное наступление (полторы дивизии пехоты, три полка конницы), но снова наголову разбит нашими конными полками между Винодельным и Дербетовкой и бежит на Дивное.

Наша группа располагается: 1-й конный полк в селе Вознесенском и на хуторе по дороге на Дивное, два полка в селе Дербетовка, а остальные в селе Винодельном. За это время устанавливается связь с Кубанской бригадой, действующей у села Киевского, она вместе с нами занимает его и подходит к Дивному.

19 декабря я совершенно сваливаюсь и по приказу еду в отпуск для лечения, где пребываю до 19 января 1919 года.

1919 год. Во время моего отпуска произошло следующее: по всему фронту наши части переходят в наступление на северо-восток, это отталкивает противника, и он отходит по всему фронту. Упорные бои происходят у сел Елисаветинского и Александрийского. Отлично работает наша конница: Таманская армия красных теряет самообладание и в беспорядке уходит на север. Южнее казачьи части берут станцию Минеральные Воды. Из-под села Дивного Ставропольская группа красных разбита и спешно отходит за реку Маныч. У красных развивается страшная эпидемия сыпного тифа, который, к несчастью, переходит и в наши ряды.

В январе 1919 года с боем занимается Святой Крест, громадные трофеи попадают нам в руки. Со взятием Святого Креста этот район поручается 2-й Кубанской дивизии, а 1-я Конная дивизия идет к городу Гергиевску, для операций в Терской области. Ставропольская группа красных, получившая пополнения, начинает проявлять энергию в районе Маныча, происходят бои, где мы снова разбиваем ставропольцев и гоним их за реку Маныч.

19 января я приезжаю из отпуска, а 21-го прибываю в село Прасковья; сюда же прибывает после разведок по селам Свято-крестовского уезда 1-й Кубанский полк, и я его принимаю.

Во время предыдущих операций, до моего отпуска, я командовал временно конной бригадой, оставаясь командиром полка. Со взятием Святого Креста генерал Улагай уезжает в отпуск, дивизию принимает прибывший в моем отсутствии генерал Репников[23] и остается один утвержденный комбриг полковник Говорущенко. Во время операций на город Святой Крест генерал Улагай командовал конной группой.

22 января приказанием по дивизии полки размещаются так:

1-й Кубанский полк в селе Покойном, 1-й Лабинский в селе Урожайном, 2-й Кубанский, пластуны, стрелки и артиллерия в городе Святой Крест при штабе дивизии.

В Святокрестовском районе развивается повальная эпидемия сыпного тифа, казаки сотнями эвакуируются, и никакие пополнения не в состоянии покрыть убыль в частях. Смертность среди местного населения громадная. В селе Покойном тогда умирало по 60–80 человек в день (70 процентов приходилось на мужское население). В наших частях, к счастью, умирало мало, за это время были три смертных случая.

Население сел Покойное, Прасковья, Урожайное и других очень доброжелательно к нам, состоятельное в материальном отношении, собственники больших виноградников и почти все виноделы, всюду отличные фруктовые сады. Жители гостеприимные и хлебосольные, так что, если бы не было эпидемии сыпного тифа, время нашего пребывания в этом районе можно было считать за отдых и сплошное удовольствие. Но присутствие массы вина подрывает дисциплину, части расшатываются, тем более казакам вина дают бесплатно и сколько угодно. Строевые занятия не представлялись возможными, так как грязь, доходившая кое-где и до брюха лошадей, вовсе мешала передвигаться (грязи такой я не видел никогда больше в жизни).

В феврале месяце мне так наскучила эта мирная и безалаберная обстановка, что я просил телеграммой и письмом генерала Улагая, бывшего тогда в отпуску в Екатеринодаре, походатайствовать о переводе меня с полком на фронт; это было почти общее желание всех командных чинов полка. В средних числах февраля моими разъездами в районе селения Солдатского были обнаружены красные. Предпринятая сюда операция удалась на славу, захвачен «товарищ» Кочубей[24] с остатками своей дивизии и штаб 11-й большевистской армии. Взято две сотни конных, две роты пехоты и 20 пулеметов.

Как потом выяснилось, Кочубей (командовавший в Таманской армии конной бригадой) отошел со своими частями на Астрахань, где поссорился с коммунистами и вернулся обратно, но заблудился в астраханских песках. У него погибло до 95 процентов симпатизеров-бойцов, и с жалкими остатками он был мной взят в плен. Сам Кочубей был болен сыпным тифом.

5 февраля спешно был посажен на поезд 1-й Лабинский полк и увезен от нас. Как оказалось позже, он принимал участие в усмирении восстания в Медвеженском уезде Ставропольской губернии. В это время Донская армия защищает область от красных и ведет упорные бои на своих границах, донцы слабеют, и у них начинается отход (1-я Донская армия генерала Мамантова