Дневники Химеры - [2]

– Там все горит! – воскликнула Ника, оборачиваясь на зал. Огонь осветил часть помещения. Сколько же людей лежало на полу. Одни шевелились, другие – нет.

– Выходите! Немедленно! – приказали ей. – Это важно, Ника.

«Почему я? Я что, Джон Маклейн?[1]» – мелькнула у нее мысль в голове.

– Вы проведете пожарных, мы можем рассчитывать только на вас, – говорил тем временем голос.

Это объяснение показалось ей странным много позже, а тогда же Ника была рада, что кто-то говорит с ней, подсказывает. Она надеялась, что сможет помочь этим людям.

Девушка побежала по коридору согнувшись, чтобы защититься от осыпавшейся горящей отделки. Ника добралась до лестницы, которая вела наверх, и стала подниматься.

– Назад! – вдруг крикнул голос в трубке.

– Что? – не поверила она. Сквозь дым ей казалось, что до выхода не так уж далеко.

– Назад. Возвращайтесь до двери в туалет. Видите?

Ника была ошарашена, но послушно спустилась назад, хотя готова была поклясться, что видела мелькнувший сверху луч фонаря.

Она вошла в дверь, на которой была схематически изображена женщина.

Помещение санузла почти не пострадало от взрыва. Только закоротило сорвавшуюся со стены лампу. Водопад из стеклянных трубок во всю стену продолжал сменять подсветку от нежно-голубой до пурпурной.

– Что дальше? – спросила она, отдаленно вспоминая, что при пожаре полагается намочить одежду, чтобы легче переносить жар. Возможно, ее вернули за этим? Но она и так мокрая от льющейся с потолка воды.

Она прислушалась. На лестнице слышны шаги.

– Кто-то идет, – радостно сообщила она неизвестному собеседнику, кинувшись к двери.

– Стойте! – резко приказал тот. – Эти люди не помогут.

Прежде чем она успела задать вопросы, возникшие после этих слов, в телефоне послышался еще какой-то голос, но слишком далекий и невнятный.

– Подойдите к зеркалу. Возьмите за раму с левой стороны…

Ника, все еще взволнованно прислушиваясь к приближающимся по лестнице шагам, взялась за хромированную часть рамы. Зеркало разделилось на две части, и одна створка легко отошла от стены, открывая нишу.

– Полезайте внутрь.

«Это все напоминает дурацкие игры, – подумала Ника, заглядывая за зеркало, – «Саймон говорит.[2]» Какой-то бред» – Вы полицейский? – уточнила она по телефону.

Ответа девушка не услышала. За ее спиной в одной из кабинок что-то зашуршало. Обернувшись, она увидела подошву туфель. За дверью оказалась сидящая прямо на полу девушка. Ее белоснежное платье сильно пострадало, но не от взрыва, а от того, что сейчас его обладательница опиралась на грязный ободок унитаза и почти спала. Измазанные рвотными массами длинные светлые волосы свисали на лицо.

– Эй! Ты живая? – спросила Ника, гадливо толкнув девушку носком ботинка. То, что та мертвецки пьяна, было очевидно. В ответ послышалось невнятное мычание. Блондинка приоткрыла глаза с роскошными черными ресницами, хрипло выругала Нику на немецком, и закрыла дверцу, пожелав уединения.

– Вы уже за зеркалом? – недовольно поторопил голос. Похоже, он нервничает.

«Алиса в Зазеркалье! – фыркнула про себя Ника, забираясь на умывальник и перелезая в нишу. – Что за хрень здесь происходит?» Она уже сильно сомневалась в том, что говорит с полицейскими. Возможно, это кто-то из администрации клуба. Только почему вдруг позвонили именно ей и на чужой телефон?

– Сидите тихо.

Ника закрыла за собой створку зеркала. Справа и слева переливались подсветкой трубы водопада. С этой стороны стекло было прозрачным. Она отчетливо видела, как распахнулась дверь, и в туалет вбежали люди в черной форме, на них не было шлемов или масок, и напрасно Ника силилась разглядеть опознавательные нашивки. Почти все сразу вышли. Остался один, он дулом автомата (или что это за оружие – Ника не знала) открыл первую дверцу, вторую, третью… Наконец, он дошел до кабинки, где сидела пьяная блондинка. Ника нервно сжала телефон. Она слышала, как дышит ее собеседник, но боялась произнести хоть звук. В зазеркалье, куда она попала, было тесно, и любое движение могло бы привлечь внимание неизвестного вооруженного человека.

Мужчина что-то сказал. Его голос был приглушен толстым стеклом, за которым находилась Ника, слов не разобрать. Кажется, блондинка начала от него отбиваться, она ударила его по ноге, оттолкнула.

Вдруг он вскинул оружие и сделал одиночный выстрел. Тихий выстрел, но Нике он показался оглушительным. Она дернулась назад и зажала рот рукой.

Ноги блондинки обмякли, руки легли на черный кафель.

Ника не дышала. Ей казалось, что каждый ее вздох будет замечен. Она, замерев, слышала, как шипит и булькает вода в стеклянных колбах, как тихо работает насос и фильтр. Рука, в которой был зажат телефон, вспотела.

– Тихо, только тихо, – повторял голос в трубке.

Убийца отошел от девушки, распахнул следующую дверь, затем последнюю. Что если ему известно о зеркале? Об этой нише? Если он попросту выстрелит наугад?

Она видела его лицо, совершенно неприметное, такого в толпе не узнаешь, и уж точно не подумаешь, что он на такое способен. Закряхтела рация у него на груди. Он ответил и направился к двери. Чуть замешкался, подошел ближе к умывальникам, глядя в зеркало.