Дневники Химеры - [111]

– «Летучий голландец», – не то спросила, не то сама себе ответила Лорин. – Как такое возможно? Это же миф.

– Кто определяет, что есть миф, а что реальность? – спросил он, закрывая журнал и пряча его под мышку.

– Этот трюк у тебя не пройдет! Нельзя спутать правду и вымысел. Правда всегда одна!

Вдруг Харди отпустил ей хлесткую пощечину. Девочка едва не потеряла равновесие. Она вскрикнула от боли и обиды и схватилась за горящую щеку.

– За что?!

– Пощечина – это больно? – спросил Харди как ни в чем не бывало.

– Разумеется! – со злостью и недоумением воскликнула она.

– А вот и неправда, – пожал плечами мужчина. – Мне ничуть не больно.

– Так это ж ты меня ударил!

– О! – Харди поднял палец вверх. – Значит, неправда, что пощечина – это больно.

Лорин открыла рот, чтобы возразить, закрыла его, снова открыла, не зная, что сказать. Он был неправ, категорически неправ, но как это доказать?!

– Сейчас ты увидела пример правды и лжи. Это всего лишь два противоположных взгляда на один и тот же объект. Другое дело – истина. В нашем уроке это всего лишь пощечина, но на деле истина – столь сложна и проста одновременно, что не каждый человеческий разум способен ее принять. Для ограниченного понимания она губительна.

Лорин шмыгнула носом. Ей все еще было больно, но обида понемногу отступала, ее сменяло любопытство.

– Значит, «Летучий голландец» существовал? Корабль-призрак не выдумка пьяных моряков?

– Существовал, – улыбнулся Харди. – А если хочешь знать, что с ним сталось, собери-ка все, что по твоей вине сейчас на полу.

Пробурчав под нос о несправедливости, юная девушка приступила к своему заданию. И все же слова Харди не давали ей покоя.

– А Бог – существует? – спросила она, ровняя стопку.

– Который? – не отвлекаясь от изучения журнала, уточнил учитель.

– «Который»? – Лорин вскочила на ноги. – Тот, который главный!

– Еще недавно «главным» для одних был Ра, для других – Зевс, для третьих – Перун, для четвертых…

Лорин отмахнулась от его вечно насмешливой манеры говорить с ней, как с глупой маленькой девочкой.

– А как же Адам и Ева, Эдем, Преисподняя, Бог, Дьявол?

Харди перевел взгляд с журнала на нее. Девушка стояла рядом, мяла ткань юбки, пытаясь унять волнение. Она часто спрашивала его о Боге. Вероятно, ответ был очень важен для нее. Но и для малого дитя порой важен ответ на сложный вопрос, а разве поймет он его? Разве будет готов принять?

– Ждешь, что я тебя утешу? Хочешь думать, что после смерти тебя ждет светлый сад? Верь, если тебе хочется.

– Я не хочу верить, – упрямо ответила она. – Я хочу знать!

– Она хочет знать! – передразнивая ее, произнес Харди. Он внезапно рассердился, будто вопрос задел его за живое. – Нет, ты не хочешь! И никто не хочет! Люди глупы и тщеславны. Все, что вам нужно – это вера. Слепое принятие утешающей сказки. Вы не можете принять, что там, среди мяса, кишок и костей, нет этого вашего чистого духа, души! Вы не могли появиться на свет, как прочие звери, и не можете просто умереть. Нужен божий замысел! Нужна цель! Высокая и непостижимая, но доступная для ваших умишек. Что-то такое простое, как ад и рай, наказание и поощрение. Что-то такое желанное, как высшая воля вместо своего собственного выбора. Вы не могли возникнуть из клетки, как все прочие организмы, развиться из ничтожных ползающих тварей до таких же ничтожных, но способных ходить! Нет!

Лорин смотрела на него, растерянно моргая. Она впервые видела Харди таким разгневанным, тем более – без причины и на нее. Другая бы на ее месте расплакалась, чтобы укорить обидчика и заставить того извиниться, но она ждала объяснений. И больше всего – да куда больше! – она хотела, чтобы он прекратил так кричать.

Харди, похоже, почувствовал ее настроение и потушил внутренний пожар так же быстро, как и поддался воспламенению.

– Наведи порядок, – глухо бросил он, отворачиваясь к журналу.

– О какой клетке ты говорил? – услышал он вопрос. – И не делай вид, будто забыл мой вопрос.

– «Я не хочу верить, я хочу знать», – повторил он ее недавние слова и бросил взгляд через плечо. – Хм. Ты все узнаешь в своё время. Даю слово.

* * *

«Я не хочу верить, я хочу знать» Она ощущала легкое похлопывание по щекам. Кожа потеряла большую часть чувствительности, словно под действием новокаина. Открыв глаза, Ника увидела Алекса, и страх, еще недавно заставивший ее потерять сознание, теперь вернул ее к реальности скорее, чем запах нашатыря. Она оттолкнула его руку, резко села, от чего перед глазами все потемнело, и, встав на колени, дотянулась до панели управления.

21122012

Пауза.

Все пространство пещеры в один миг заполнил пронзительный звук, после чего в двери что-то щелкнуло. Алекс подскочил к двери, провернул рычаг и с усилием открыл ее. Убедившись, что за порогом находится архив, он протянул руку Нике.

– Прости, – произнес он. – Ты знаешь, зачем я это сделал?

– Знаю, – ее удивляло собственное спокойствие.

Она знала. Стресс нарушал тот хрупкий порядок, что установился в рассудке. «Ничего не происходит», – будто говорил мозг, прячась за этой иллюзией от наплывов чужого сознания. А страх в одно мгновенье разбивал в пух и прах хрустальные дворцы памяти, выпуская на волю то, с чем организм боролся, как с вирусом.