Дневники голодной акулы - [39]
Что-нибудь еще? Что-нибудь еще?
— Что-нибудь еще? — спросил я у своего отражения в зеркале.
Слова пульсировали у меня в ушах. Отражение посмотрело на меня в нерешительности, словно не могло понять, что такое я говорю. Я уперся ладонью в стену, чтобы выпрямиться, повернулся и направился к двери.
Лечебница не была единым зданием — она состояла примерно из дюжины квадратных и продолговатых строений красного кирпича, соединявшихся между собой галереями. Сверху она, вероятно, походила на блок-схему. Проходившая по ее территории дорожка была занесена песком, и все то, что не было бетонным, издавало скрипучие звуки.
Тетушка Руфь знала, как найти лечебницу, и я испытал облегчение, услышав, что до туда было всего пятнадцать минут ходьбы.
— Но там теперь все закрыто, голубчик, чего ради вы вздумали туда отправиться?
«Праздное любопытство» было лучшим, что мне удалось измыслить. Она сказала, что выгляжу я ужасно, а я возразил, что после прогулки мне станет лучше. Казалось, она была совершенно в этом не уверена, но, должно быть, решила, что недостаточно хорошо меня знает, чтобы попытаться отговорить, и ограничилась морщинками заботы на лбу.
Дорожка вела к крыльцу, густо усыпанному пожухлыми листьями. Вход состоял из нескольких двустворчатых остекленных дверей из темного дерева. Я толкнул левую дверь, и она тяжело открылась внутрь.
— Есть здесь кто?
Тетушка Руфь была права: прогулка мне не помогла. Влажные и рыхлые внутренности расслабленно болтались, свисая под ребрами. С головой дело обстояло даже еще хуже. Подобно системе центрального отопления с воздухом в трубах, сознание мое булькало, пытаясь связно передавать мысли из одной области в другую. Казалось, только у самых простых и незамысловатых мыслительных порывов имелся какой-то шанс циркулировать по системе, не рискуя застрять и потеряться в воздушных пазухах где-то под половицами. Я просто устал. Я чем-то заболеваю. Лишь эти объяснения были достаточно просты, чтобы выжить на протяжении полного кругооборота моего сознания. И, хотя часть меня — изолированный радиатор в крохотной мансардной ванной комнате моего мозга — предостерегала о странном совпадении времени и об опасности доверяться готовым решениям (и я осознавал это предостережение, смутно и отдаленно), в системе попросту не было достаточного давления для того, чтобы этот маленький радиатор мог должным образом подпитывать ее сердцевину.
Я шагнул в фойе.
В нем все было заполнено слабым серо-голубым светом — большое окно позади регистратуры в незначительной мере пропускало солнечные лучи из влажного и запущенного сада во внутреннем дворе. Воздух внутри был безвкусным, безжизненным и слегка припахивал болотом — из-за дождевой воды на старой штукатурке, затхлой бумаги, небольших кругов черной плесени и выветрившейся дезинфекции. Пол покрывали черные и белые плиты того рода, что можно увидеть в старых бассейнах викторианской эпохи или в ожидающих ремонта школьных буфетах, этакие шахматные поля, потускневшие под медленно копившимся слоем пыли. Сделав пару шагов, я обернулся и увидел, что следы моих мокрых подошв оставляют на полу позади меня зигзаги более темной черноты и более светлой белизны. Других отпечатков не было.
Хотя в самом фойе стеклянные двери и окно обеспечивали нечто вроде слабого освещения, коридоры, уходившие налево и направо, перебрав все оттенки серого, вскоре погружались в полный мрак.
Я вошел в темный зев левого коридора и щелкнул там выключателем. Ничего не произошло. То же самое я сделал, войдя в коридор направо, и получил тот же самый результат. Не было электричества, не было и света. Я подумал о своем фонарике, оставшемся в бардачке желтого джипа. Сквозь неопределенность, пузырясь, пробилась доводящая до тошноты злоба. Я сильно ущипнул себя за руку, надеясь, что боль поможет мне сосредоточиться, прочистит голову.
— Есть здесь кто? — снова спросил я, на этот раз громче.
Стены, пыль и шахматный пол отозвались только быстрой россыпью эха.
Налево или направо? Я выбрал правый коридор. Вступив в темноту, стал пробираться вдоль стены на ощупь, пробуя дверные ручки, когда они попадались под мои все вокруг обшаривавшие пальцы.
Я достиг какой-то кладовой, забитой сломанными инвалидными колясками и пыльными коробками, и через нее прошел в снабженный окном административный кабинет с блеклыми силуэтами от компьютерных клавиатур и настольных ламп, вычерченных в пыли на всех столах. Я шагал по темным коридорам с таинственными нишами, попадал в угольно-черные Т-образные развилки, пересекал комнаты с рядами голых кроватных сеток и большими окнами со сломанными жалюзи. Вот такой предстала мне эта больница — в виде последовательности странных, не подходящих один к другому фрагментов головоломки. В виде помещений, которые не могли, не хотели преобразовываться в какой бы то ни было разумный общий план. Очень скоро я заблудился.
Был ли здесь вообще хоть кто-нибудь? Не пропустило ли мое сознание, давление в котором ослабло, чего-нибудь очевидного у входа, отправив меня бродить в неверном направлении? В нормальном состоянии я мог бы ответить определенным «нет». Но не сегодня, не при таком самочувствии. Сегодня я ни за что не мог поручиться.
Люди занимаются освоением Марса. Как выяснилось, планета была обитаемой, самым крупным марсианским животным считалась дюнная кошка. Дюнные кошки отдаленно напоминали земных кошек, но на животе у нее имелась кожная складка-карман, где находился жизненно необходимый для кошки марсианский ароматический шарик. Земляне-колонисты занимались браконьерством и отнимали у кошек эти шарики до тех пор, пока на Марсе не появилась специальный корреспондент Кэйрин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Антикоммунист Леверетт считает, что электричество разумно и интернационально. Электричеству все равно, по проводам какой страны бежать, России или Америки. Оно убъет любого, кто намерен начать атомную войну. Леверетт был с этим не согласен…
Пол прожил с женой долгую счастливую жизнь, но настал день, когда память и разум Гвендолин начали слабеть. Пол готов на все, чтобы вернуть любимую. Рассказ − номинант премии Хьюго за 2006 год.
Со средним инициалом, как Иэн М. Бэнкс, знаменитый автор «Осиной Фабрики», «Вороньей дороги», «Бизнеса», «Улицы отчаяния» и других полюбившихся отечественному читателю романов не для слабонервных публикует свою научную фантастику.Принц Фербин чудом уцелел после битвы, в которой погиб его отец — король Хауск, повелитель сарлов, населяющих Восьмой уровень пустотела Сурсамен. Вынужденный спасать свою жизнь, принц покидает эту искусственную планету — одну из тысяч, с неведомой целью построенных вымершим более миллиарда лет назад видом, известным как Мантия, — и отправляется на поиски своей сестры Джан Серий Анаплиан, за годы их разлуки успевшей стать агентом Особых Обстоятельств службы Контакта сверхцивилизации Культуры.
Впервые на русском — пожалуй, самый ожидаемый любителями фантастики роман нового десятилетия, триумфальное возвращение в мир культовой «Дочери железного дракона». Мастер смешения стилей и непредсказуемых зигзагов сюжета вновь разворачивает масштабное полотно, сталкивая жестоких эльфов и паровых драконов, лисиц-оборотней и политиков-популистов, вавилонских человекобыков и боевых кентавров, древние пророчества и неутолимую жажду мести. А начинается все с того, что в деревню, где живет полусмертный Вилл ле Фей, приползает дракон бомбардировочной авиации, сбитый василиском противовоздушной обороны, и объявляет себя новым властителем…(задняя сторона обложки)«Дочерью железного дракона» Майкл Суэнвик создал целый новый жанр в литературе воображения.
Со средним инициалом, как Иэн М. Бэнкс, знаменитый автор «Осиной Фабрики», «Вороньей дороги», «Бизнеса», «Улицы отчаяния» и других полюбившихся отечественному читателю романов не для слабонервных публикует свою научную фантастику.«Игрок» — вторая книга знаменитого цикла о Культуре, эталона интеллектуальной космической оперы нового образца; действие романа происходит через несколько сотен лет после событий «Вспомни о Флебе» — НФ-дебюта, сравнимого по мощи разве что с «Гиперионом» Дэна Симмонса. Джерно Морат Гурдже — знаменитый игрок, один из самых сильных во всей Культурной цивилизации специалистов по различным играм — вынужден согласиться на предложение отдела Особых Обстоятельств и отправиться в далекую империю Азад, играть в игру, которая дала название империи и определяет весь ее причудливый строй, всю ее агрессивную политику.
В этом мире тоже не удалось предотвратить Первую мировую. Основанная на генной инженерии цивилизация «дарвинистов» схватилась с цивилизацией механиков-«жестянщиков», орды монстров-мутантов выступили против стальных армад.Но судьба войны решится не на европейских полях сражений, а на Босфоре, куда направляется с дипломатической миссией живой летающий корабль «Левиафан».Волею обстоятельств ключевой фигурой в борьбе британских военных, германских шпионов и турецких революционеров становится принц Александр, сын погибшего австрийского эрцгерцога Фердинанда.