Дневники 1930-1931 - [152]
19 Сентября.
1) Не донесли!
2) Валюта жень-шень. (Раньше у китайцев, если находит жень-шень и видит заметку — знак тайги: уйти.)
3) Тайна (психотехника).
4) Сахалин (все бегут на Сахалин, места бывшей каторги, для вет. фельдшеров — рай. Зайцев был во время военной службы вет. фельдшером и после того загорелся сделаться звероводом-объездчиком, все прочитал, и вдруг его <1 нрзб.> вет. фельдшер: он возненавидел звероводство и решил бежать на Сахалин).
5) Островная мелочность.
6) Гусиное озеро (дама из Ленинграда приехала посмотреть лотос — как это возможно. Муж был командирован, я забыл бинокль: гора сочилась, дама шла по озеру).
Тигр оленя потащил, встретилось дерево, и олень о дерево пополам. Барс не мог броситься (какой зверь).
17-го (четверг) ночью вернулся с Путятина, ночевал у психотехника (день 17-го провел в ожидании парохода в бухте Разбойник).
18-го был у зав. Дальлеса <1 нрзб.>, вечером проявка.
Поставлен вопрос: фазаны или Дальлес. Парох. на фазанов 21-го и 25-го.
Власть цифры.
Человек из Госплана (большая шишка, а между тем беспартийный), поверил в магическую цифру Госплана.
Я поверил в нее, читал историю Владивостока: жизнь гор. Владивостока была жизнью маленького человека, который дрожал все время, что его перебросят из центра в другое место (в Посьет). И когда он окреп и стал большим городом, вдруг кончилось и жизнь перешла в <1 нрзб.> (Дальний) и в Порт-Артур. Все время: что скажут в Центре.
Человеку, верящему в цифру (абсолют), противопоставляется немец-корреспондент, который говорил: в русских есть что-то, отличное от жизни немцев, так вот с курорта приехал русский и говорил не о природе, а что у нас там была отличная «компания» (без компании он не может жить).
Материал, добытый на Путятине, куда отправился в Пятницу 11-го и вернулся ночью 17-го. Переночевал у психотехника и весь день 18-го проявлял.
Леонид Иванович Евстратов — это интеллигент, который тупо верил во все те прелести, которые обещала нам когда-то либеральная партия: в свободу совести, собраний и т. п. Когда же большевики, волей или неволей выполняя свое назначение, должны были отнять у граждан все кадетские ценности, то Леонид Иванович восстал не на большевиков, а на кадет, обманувших его. Как человек типично русский он не мог жить вне среды, удовлетворяясь самим собой в общении с природой или Богом, он должен был непременно примкнуть к каким-нибудь взглядам. И он примкнул к тем, кто некогда был против кадет и опирался на больше чем кадеты, на русскую народность, это была партия октябристов или, еще точнее, славянофильствующих милых людей партии мирного обновления. Жив ли хоть кто-нибудь из немногих людей этой маленькой группы? Если жив, то, конечно, во всем своем прошлом разуверился и доживает свой век где-нибудь в Париже, подчас удивляясь сам себе, как мог он в этой единственной по окаянству стране вырастить славянофильское прекраснодушие. И вот уж кто никак не может допустить, что где-то, на самой восточной окраине окаянной страны живет возрожденный последователь партии мирного обновления…
<На полях:> Захотелось поблуждать, попал на Русский остров.
Сделать его почитателем китайцев.
20 Сентября. Крепко-бодрый рассвет, совсем как у нас в Сентябре. Напряженно резкая линия гор против солнца.
Типы зверокомбината: аппаратчик <2 нрзб.>… Вопрос: лица или система. Система в оправданье себя ищет личной жертвы (Марков).
Если что-нибудь любишь…
Влюбляться и проходить — вот счастье путешественника, влюбляться, но не любить: чуть ведь полюбил, надо беречь, чтобы другой это не украл, беречь, ревновать, защищать и, в конце концов, служить и в служении забывать тот синий лотос, в который когда-то влюбился и потом полюбил.
— Горе, горе, у меня муж Григорий, хоть бы дурак, да Иван.
— А у меня Иван, не пожелала бы и всем.
Начало «Эроса» (жень-шень).
Вы послушайте хоть раз внимательно морской прибой с целью найти два удара волны совершенно подобные. Бывает такой прибой при безветрии, он баюкает, как колыбелька, и кажется, вот тут все одинаково как в часах, но нет! лучше прислушаться и услышать в каждом новом ударе что-то другое: и это есть сама жизнь, она движется, и вы можете это слышать даже в безветрии. Но если трудно вам вслушаться при безветрии и, может быть, слух изменяет, придите к морю, когда где-то вдали раскачивается океан на огромном пространстве. Тогда волны со дна достают гальку и шарахают ее, невидимую, вам навстречу и сейчас же с другим грохотом и гулом откатываются. И тут уж всякий услышит, что никогда-никогда ни одного случая нет, чтобы раз на раз приходилось. Так вот в нашей человеческой жизни, все равно как везде и всюду неровен час и от него, именно вот от этого неровного часа идет и <1 нрзб.>
