Дневники, 1862–1910 - [107]
Сегодня все уехали: и Андрюша, и Лиза Оболенская, и Толстые, и молокане, и какой-то юноша Попов, съездивший в Англию к Черткову. Идет дождь; тихо, уединенно и хорошо. Одно горе: у Льва Николаевича его нарыв на виске не заживает; огромная гноящаяся шишка, красная, кровяная. Три недели она всё болит и что-то никаких перемен не представляет. Дождь нас всех запер дома, и это хорошо для занятий. Надо сверять по поправленным главам дальнейшие главы «Об искусстве», чтоб послать переводчикам.
Третьего дня была в Туле по делу о вводе во владение сыновей Ясной Поляной, после смерти Ванечки. Я была как попечительница Андрюши и Миши. Много было дела самого разнообразного.
Вчера сделали чудесную прогулку по Засеке, на Горелую Поляну и кругом мимо казенного питомника домой. Закат солнца был поразительно красивый. Народ по шоссе шумно возвращался в пустых, гремящих телегах с базара из Тулы; поденные толпой шли из казенного питомника, откуда высаживали деревца; и при всем этом шуме, точно праздничное, яркое, торжественное освещение солнечного заката прямо против нас всех, возвращающихся домой.
Вечером пили чай у Левы, во флигеле. Выходили на балкон, так было тепло, и чудесная лунная ночь, прозрачные облачка так и гнал южный ветер мимо луны, то открывая, то как бы завешивая ее прозрачной тканью. Сидели поздно, глупо гадали на картах Тане, Лизе Оболенской, Вере и мне. Шили, болтали как-то интимно и дружно.
Так распускаются женщины еоесю – откровенно и слабо – только тогда и только те, которые с детства до настоящей минуты любят и знают друг друга до самой глубины их жизни, характеров и событий. И так ближе всего я с моей сестрой Таней.
30 сентября. Уехала Таня в Крым, куда она везет сына Ильи Андрюшу. Опустел мой дом, остались Саша и Лева с женой во флигеле. Мне страшно жаль Льва Николаевича. Сколько лет он проводил свои тихие осенние месяцы со своими дочерями: они служили ему, писали ему, вегетарианствовали, просиживали длинные, скучные осенние вечера с ним. А я в эти осенние месяцы уезжала с учащимися детьми в Москву и скучала без мужа и дочерей, сердцем жила все-таки с ними же, так как в семье моей все-таки любимые мои были Левочка – муж и Таня – дочь. И теперь всё переменилось? Маша вышла замуж, а бедная Таня влюбилась, и эта плохая любовь к недостойному ее человеку истомила ее и нас. Она едет в Крым, чтоб одуматься хорошенько. Помоги ей Бог!
Через 6 дней и я уеду с Сашей в Москву. Я дотягиваю как можно позднее, но ей пора учиться, она ничего не делает почти, а ей 14-й год. Жизнь Миши тоже меня озабочивает; я постоянно боюсь его нравственной порчи, и думается мне, что семейная обстановка все-таки лучшая для мальчика. Лев Николаевич остается с Левой, но я вижу, что ни тому, ни другому это не особенно приятно. Перевезу и устрою в Москве Сашу и опять вернусь ко Льву Николаевичу. Как всё это трудно и сложно! Молю Бога не ослабевать в моих обязанностях, понимать, в чем они состоят, и выпутываться всё с той же энергией из моей всё более и более сложной и всесторонне трудной жизни.
Мелкий дождь, тепло; редкие листья все пожелтели, дуб и сирень еще зеленеют своими крепкими листьями. Убиралась сегодня по дому и хозяйству; копировала фотографию: отъезд Маши и Коли. Все просили им дать, и я всем разошлю. Учила немного Сашу, которая очень дурно написала изложение. Вечер буду в пятый раз переписывать «Заключение» к статье «Об искусстве» и шить свою денную рубашку, у которой износились кружева, и теперь делаю мелкие складочки и кружевные прошивки и браню себя за эту привычку к красивому и изящному.
Не позволяю себе, но очень тоскую по Тане. Это 33-летний друг, с которым связана и моя счастливая прошедшая замужняя жизнь. И горе, и радости – всему она сочувствовала, всё переживала со мной. Ближе ее и нет никого.
2 октября. Осенняя тишина, листья желтые сплошь золотятся на солнце. Хороший провела день: утро читала Сенеку – «Утешение к Марции» и «Утешение к Гельвии». Убирала в библиотеке книги. После обеда пошли гулять на Козловку и обратно; грустна опустевшая дорога, по которой столько воспоминаний! Ох, не надо ни воспоминаний, ни сожалений!.. И зачем у меня такой характер, что разные впечатления жизни так избороздили глубоко мою душу…
Вернувшись, узнала, что Лева уехал в Крапивну и Дора одна. Я побежала к ней и посидела с ней. Потом мне Левочка дал 10-ю главу своей статьи «Об искусстве», и я из одного экземпляра вносила поправки в другой. Трудная, напряженная, механическая работа. Сидела три часа, радовалась, что он декадентов бранит и изобличает их обман. Дает примеры самых бессмысленных стихотворений Маларме, Гриффена, Верхарна, Мореаса и других.
Вечером меня Левочка для моциона пригласил играть в воланы, а я его просила поиграть со мной в четыре руки. И мы очень недурно сыграли септет Бетховена. Как хорошо, как весело и как легко стало после музыки! Легли поздно, почитала в «Неделе» «О половой любви» Меньшикова. Сколько ни рассуждай об этом вопросе – ничего не решит никто в мире.
Самое сильное, самое лучшее, самое мучительное – это только любовь и любовь, и всё остальное группируется и руководится любовью. Художнику, ученому, философу, женщине, даже ребенку – всем любовь дает подъем духа, энергии, силы работать, вдохновения, счастья. Не говорю именно о
В этом издании раскрывается личная жизнь Софьи Андреевны и Льва Толстого. Как эта яркая незаурядная женщина справлялась с ролью жены великого мужа? С какими соблазнами и стремлениями ей приходилось бороться? Так прекрасна ли жизнь с гением? В дневниках читатель найдет ответы на все эти вопросы.
Семейные традиции в Ясной Поляне охраняла Софья Андреевна Толстая. Ее «Кулинарная книга» тому подтверждение. Названия блюд звучат так: яблочный квас Марии Николаевны – младшей сестры Л. Н. Толстого; лимонный квас Маруси Маклаковой – близкой знакомой семьи Толстых; пастила яблочная Марии Петровны Фет и, конечно, Анковский пирог – семейного доктора Берсов Николая Богдановича Анке. Толстая собрала рецепты 162 блюд, которыми питалась вся большая семья. Записывали кулинарные рецепты два человека – сама Софья Андреевна и ее младший брат Степан Андреевич Берс.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.