Дневник - [8]

Так поёт разве в мае душа.

Уберу и булавку в платок,

чтоб уже не кололо потом.

Улетит соловей за моря.

Буду слушать опять звонаря.

Не один позабытый мотив

в перезвоне сумею найти.

Завтра чёрное платье сниму.

Помолюсь – так и кожу сменю.

25 апреля

В начале…

Что в начале – тем и живы.

Остальное – пыль и пепел.

Без того и «правды» лживы.

Прокричал три раза петел.

Плачет Пётр. Слезу роняем

мы. У нас всё то, что ране…

Лишь меняемся ролями,

на ходу, скорбя и раня…

Только названное слово

хорошо. Не тянет ноша

наша крестная. Заслоном

Слово, что познать не можем.

3 мая

В МАЕ

1

Проглядела глаза – не увидела почки разрыв,

то ль болезненный, то ли блаженный…

…И растёт, и себя умножает в разы —

обойтись не удастся сложеньем.

Зелень в мае – поди же кого удиви!

Удивляюсь началу и силе.

За минуту, за две, за мгновение жизнь удвоив,

здесь сошлись заодно май Творца и богини Исиды.

Утром новый пейзаж – новый мир, и глазам не устать.

Так вмещает не новое сердце,

что хотят произнесть и никак не находят уста…

…И бессильно усердье.

2

Проглядела глаза – не увидела мая, пока

жизнь качала своё, то ли доброе, то ли худое…

Водокачка моя! Что ни делала – не напоказ.

Что ни делала – не – потому, что качаться удобно.

Всё бы к маю прильнуть, напитаться его широтой,

что закрыто – раскрыть, возрасти, собирая усилье

для грядущего, для – не сезонного, где сиротой

не останусь и я, что земное – вкусила.

3

Проглядела глаза – не увидела самую суть.

Что глаза?! В нас на это вдохнули позорче.

Невесомое и – по сегодня – несу на весу,

то послушаюсь, то отвернусь, помирюсь и поссорюсь…

Потому в этот май не приходит на сердце восторг.

Незаметно для глаз раскрываются ветхие духи,

глубоко… И душа смотрит смутно, но чает – востро

посмотреть… Новый месяц и манит, и душит…

Проглядела глаза – не увидела.

4

С ним не поспоришь – май! Лицом в разливы листьев!

Уткнувшись там и тут, возгласы раздаю.

Свет не перестаёт одним потоком литься,

и сердце не вместить от вылитых количеств,

и, кажется, ещё чуток – и раздавлю

восторгом… Список поли – ботаника исправна:

никто не впереди, не сзади. Каждый – мир.

Глядит в глаза зрачком, строеньем и оправой,

и каждый поворот пожизненно оправдан,

и сердце беглеца пожизненно томит.

5

Что нового? – спрошу. Да будто – всё.

Кровь гуще, но полёт почти свободен.

Сместившись в направленьи горних сёл,

над дольним приподнимемся… День о день

потёрлись, не оставив места впрок…

Май подоспел, его дела заметны.

Над ними – есть, которые – заветны.

Не на пути исхоженных дорог.

6

Под черёмухой, где хоронюсь от вечерней печали,

где земля холодна, – не смотри, что цветенья пора,

где с тобою под грусть дорогую кубышку почали —

осторожно, мой друг! – склянкой губы себе не порань.

Перестанешь ли петь, забоишься ль черёмухи кисти…

Всё одно – на износ, лучше душу свою поберечь…

Знать оскомины вкус – не прижать этой ягоды кислой,

на разрыв языком… Я сказала. Поди, поперечь!

7

Под ногой холодок – не предъявлены полные счёты.

День и ночь – на ножах. В подземелье у мая зима.

Здесь, борись не борись, будет – дальше. Движения чётки.

За цветами – плоды. Наши не с кого долги взимать.

8. Ностальгия

Наши души светлы. Не примерим другие наряды!

За окошком черно.

Ночь и день – далеки. Ну а время поставило рядом.

Избирая чертог,

не беги этой смены глубокой —

только солнце и тьма

в нас самих ткут из нитей клубочков

цельной жизни тома.

9. Мимо

Говорят, что поют соловьи,

дивны майские ночи.

Краток час, не успею словить,

коль не слушают ноги…

Мы и здесь с соловьем,

вешним пеньем, цветением вешним…

Только всё ж солоно

на душе, перепутаны вешки…

10

Под черёмухой, где верить в сладкое толк невелик,

затянувшись душком пятилистника мелкого впрок,

сплю и вижу, что видеть и знать не велит

пробегающий день, уносящий черёмуху прочь…

Завтра кисть белоснежная станет проста,

так себе, будто прошлого не было ввек…

Даже если до новой нам ризы проспать —

будет май и печаль, и под ними уснёт человек…

Под черёмухой, где нет перины и сладкого сна,

я пишу на весу, – невесомее снега несёт

ветер белое прочь – разлетается мая казна

и любой лепесток из её закромов невесом…

Невесомее сна, если утром его не словить,

невесомее душ, что на небо летят кто куда.

Здесь проходит весна, здесь в черёмухе льют соловьи

в ухо трель… Провода в поднебесье гудят.

11. Ностальгия

Наши души светлы – не наденем другие одежды.

Пусть вокруг не бело.

Обернёмся Его, просиявшим как молния, прежде,

горним светом, на лоб

принимая венец, что даёт, до ответа,

и Отец, и Судья,

заслонивший Собой от вора и от ветра,

и поставив – сюда.

12

Подоспела сирень. Всё бы ей любоваться, пока

и она не ушла… Там жасмин и шиповник, потом

будет липа… Как новый нектара бокал —

пить сполна, напоследок припомня о том…

Сберегу. Всё расставлю по банкам и дням.

Только червь – на столе уже новый букет…

Так живёшь – пред тобою ни камня, ни пня,

о которых – споткнуться… Но в ухо брегет

что-то каплет своё… Не душистое. Флора нема.

О, невыпитый сад! Разрастайся, но не задуши.

Время каплет вперёд. Новый кадр. Как фонарь синема,

что, сменяясь, идёт, без возмездия – не затушить.

Надо чашу испить. Надо много, вдыхая, прожить.

Надо вырастить сад и дождаться оттуда плодов…

Распустилась сирень, будто узел упругих пружин