Дневник - [6]

где не броско, но сухо. Финал

затяжной – сладкий сон до рассвета…

Но не спящая будит разведка:

«Acqua alta!» Так спросим вина,

сапоги, капюшоны, зонты

(новый зонт мой бесславно потерян)…

И, быть может, мы станем на ты

с этим местом, какое «потерпим»…

1 апреля

5. На Каннареджо

Р.

Фондамента канала с мостом,

где печёт однорукий художник

денно глину, не сдобу, постом…

Не легко, но сдаваться не должен.

В чашке голубь с оливой, цветок

незатейливый, скромный автограф

(здесь Венеция – VE, завиток

расписной, то загнут, то отогнут).

Мастер добр и приветлив. Прости.

Попрощайся до нового сроку.

И с зерном откровенья в горсти,

поменяй, на родную, сорочку.

2 апреля

6. Из Венеции

Оторваться от города, где

одинаковы твердь и водица,

где местами меняется день

и мираж и не виден возница —

перевозчик… Где пашет и жнёт

вапоретто – се тяглый кораблик,

где засеяно камнем жнивьё

и растут над водою кораллы…

Где ты счастлив и спрятан на дно,

но на дне и светло, и прозрачно,

и не всплыть бы… Но только одно

позовёт, что положено зрячим, —

возвращаться окучивать сад

на земле. И ни шагу назад.

2 апреля

7. Едва…

Е. Марголис

Вечерний коридор Венеции. Встречаю

нечаемое. Дым Отечества вблизи.

Прямая, поворот, деленье на три части,

неясные ещё, но каждая блазнит…

Не глядя, на бегу, присев, расслышать эхо

и взглядом прихватить сомнение и соль…

Вернуться «по прямой», припоминая это —

три улицы пустых… Венецианский сон.

4 апреля

8. Уйти

Она сама – сосуд своей красы.

О. Седакова

Венеция не пустит. Не возьмёт

себе. Ты не на водах, не на суше.

Так первый день и точно так восьмой…

Как день творенья, день последний сужен.

Соединясь с изменчивостью вод —

она одна. Все прочие – виденья.

Не флора и не фауна – того

не знавшие… Сама своё владенье.

4 апреля

9. Верона

На виду у заснеженных Альп

вьёт Верона гнездо и по сей

день и час, где поверженный галл

италийцу недобрый сосед.

Вьётся бурный Адидже, и мост

Скалиджеро, в три долгих окна,

убегает, как выскочка-мол,

и его никому не догнать…

Красной охры, сангины мотив

завивается в тёплый узор,

и звучит неостывших молитв

долгота. И над этим – лазорь.

Синева надо всем. У любви

нет пристанища, кроме сердец,

и какой-то балкончик обвит

повиликой и грёзами дев…

4 апреля

10. В Падуе

Ни падающей башни, ни легенд

шекспировских. В заброшенной арене

тенистый сад. И фрески мудреца.

Вот стены и ворота. Вдалеке

возвышенное всадника паренье.

То конь Гаттамелаты. Скульптор – царь.

Но некому оружием бряцать.

А город скуп на лица, строен, строг.

В саду в обхват стволы, цветут поляны…

И, если захотите, между строк —

глядите – глубоко придётся глянуть.

Суров в ненастье, праздничен весной.

Полдневное светило, небо Джотто.

На чаше не скудеющей весов

лежит, необоримо, синим с жёлтым.

4 апреля

11. В Виченцу (Вспоминая Палладио)

Над холмами летать и присесть

на Палладио портик и вновь —

на Палладио… Выпить и съесть

и нектар, и пыльцу, как вино

с чем-то лёгким, не вяжущим ног…

Как цветы эти свежи и днесь!

И не с крыльями лев, а «щенок»,

может быть, припадёт к вышине…

Где от радости крылья растут,

двадцать первый не значится век,

заберусь, как ребёнок на стул,

на холмы и отправлюсь – наверх,

на Палладио портик простой,

на Ротонду… С цветка на другой…

Чтобы каждый Виченцы росток

осязать долгожданно рукой.

5 апреля

12. Летая

Я там, где был Палладио и пел,

гармонии творенья не нарушив

Создателя. Каррарский мрамор бел

и вывернут прожилками наружу.

Из терракоты купол. Небеса.

А холмы зеленеют вперемешку

с цветением земли… Не описать…

Не внять. То в столбняке, то вперебежку —

оказываюсь… Странница-оса

летит к Палладьо и зовёт – не мешкать…

5 апреля

13. Покидая Италию

Италию покинуть нету сил.

Пока. Двумя ногами на холодной

ещё земле стою как блудный сын,

пришедший к ней в объятия. Не сыт

далёким, но однако – не голодный.

Не то же жизнь души – в родной вертеп

течёт слезой и выплакать слиянья

алкает, где напрасное – вертеть

по сторонам головкою… И тем

ко сроку упразднит неправедного темп.

6 апреля

14. Как если б…

…Как если б выйти вновь

к Каналу – ветер в спину,

а должен бы в лицо.

Мгновение, постой!

Вода – веретеном,

и нос гондолы вскинут,

наездник как влитой

и правит – на Восток,

откуда смотрит Марк,

евангелист-учитель:

считая – не уснуть,

Венеция – во Львах.

Ночной недолог мрак,

и рассветёт – стучитесь!

На солнце ближе суть.

Приблизится – в мольбах.

Как если б выйти вновь

к Началу – Слово в душу!

Марк с Книгой в Алтаре,

над Городом – с крылом.

Вращать веретено

своё. Имея уши —

да слышать. Одолев

не ветреный рывок.

8 апреля

15. Giovanni e Paolo

Венецианский госпиталь, как Марк —

в кокошниках… В его глухой утробе

прохладно и торжественно. Комар —

и тот не смеет… Бренного команд

здесь голос тих, безбренного – утроен.

А рядом – кондотьер. Ретивый конь

в пьяццетту уперся необратимо.

Под «кожей» не дыхание – огонь.

Где жизни не поставлены на кон,

там идолом стоять всю жизнь противу

дыханья визави. Вероккьо смел.

Прославленный погост в виду канала.

И время, наступления и смен

помимо, мерно капало, копало —

прошедшего и будущего смесь.

Марк меряет кокошники, как дож,

пожизненно. Конечен взгляд зеваки.

У Марка мельтешенье и галдёж…

Но время и тогда бежит за вами.

8 апреля

16

Роскошь, здравствуй-прости!

Ю. Кублановский

Из Италии выйти в апрель