Дневник солдата - [10]

20 марта 1941 года. Мягкие весенние ветры дуют над Парижем. Вечером нас погрузят в товарные вагоны и через Бельгию и Голландию, через Оснабрюк, Мелле, Берлин и Франкфурт на Одере отправят в Сенсбург в Восточной Пруссии. Разгрузка происходит ночью, 25 марта. Против ледяного ветра со снегом мы маршируем 12 км до Праускена. У Готтлиба Манира и его жены наша группа находит по-мазурски простой, но очень сердечный прием. В покрытом соломой блочном доме мы вдевятером спим на дощатом полу в маленькой комнате. Наши оба пожилых хозяина беседуют с нами в первый раз по теме - Россия, для нас это полностью ново. Страх перед русскими еще с 1914 года, в то время казаки оккупировали местность. Теперь в служебном плане стоит только знакомство с местностью. В глубоком снегу, с высотой снежного покрова до 65 см мы обнаруживаем покрытые снегом Мазурские озера. Марш к границе.

8 апреля 1941 года. Отправление войск в направлении на восток. После 50 километрового ночного маршевого этапа, мы растягиваемся вокруг множества озер старой литовской, теперь советско-русской границы. Через деревни, булыжник в которых величиной с кошачью голову причиняет мучение нашим ногам. Через город Летцен и через Роминтенскую равнину мы достигаем после 175 километрового марша Выштытерского озера, местечка Зеефельден. Наша группа размещается в жилой комнате у деревенского кузнеца Густава Нойманна. На холмистой, большей частью открытой местности, отрабатывается нападение. Ничего не прощается нам; от каждого требуется до последнего: отработка упражнений под обстрелом врага, в коротких, быстрых прыжках, ползание по-пластунски, по-тюленьи, скольжение; препятствия, трамплины по-зимнему сырой земле, частично с приспособлениями против газовой атаки - заполняют целый день. Затем части собираются на обнаженной высоте, с которой хорошо просматривается местность для упражнений, стоят на холодном восточном ветру и выслушивают долгую критику маневров, сначала от командира батальона гауптмана фон Йозендорфа, затем от командира полка - полковника фон Трешкова. Место остановки нашей роты - школьный двор непосредственно на берегу у южного края Выштытерского озера, которое здесь имеет ширину 500 м и образует границу с Литвой. Литва, также как Латвия и Эстония, были оккупированы 10 месяцев назад, 17 июня 1940 года Советским Союзом. В течение ночи раздаются отдельные выстрелы, издаваемые от русских пограничных постов в нашу сторону. На отвесном склоне к озеру и поэтому перед глазами русских мы тренируем бросание Sharfer (ручных гранат), и Scharf-стрельбу из винтовки, пулемета и гранатомета. Случайность или намерение? Воинская часть должна один раз в неделю привыкать к натуральной пище. Помощник повара, старший ефрейтор Кикут обязан ходить с косой за крапивой для полевой кухни. Также готовится салат из листьев одуванчика. Что это все значит? С Советским Союзом мы, все же, имеем пакт о ненападении. Наш командир роты, старший лейтенант Леймброкк уже высказался, как бы между прочим - и почти никто не поверил ему: «Дело идет против России!». Слухам о праве прохождения наших войск по Советскому Союзу для того, чтобы выступить против британцев в Индии или на Ближнем Востоке, верит большинство.

16 мая 1941 года. Мы передвинулись на несколько километров южнее, к Wrzajay - бывшему треугольнику трех стран - Литвы, Польши, Германии. Для нас начинается полевая охранная служба на границе. В течение ночи мы патрулируем вместе с таможенниками, а днем мы имеем наблюдательный пункт под крышей сарая, со стереотрубой. По ту сторону русский убрал дома и деревни, только изредка можно видеть отдельных русских солдат.

10 июня 1941 года. Снова перемещаемся на несколько километров южнее к Рутка-Тартаку в местности Сувальке. Приют мы находим в одном сарае, отдаленном от границы примерно на 4 км. В сентябре 1939 года русские были здесь 14 дней и взяли с собой все, что не было накрепко прибито гвоздями и закреплено гайками, даже оконные стекла и дверные ручки. В этой бывшей польской местности мы получаем первые восточные впечатления, многое здесь проще и другого склада (характера). Мы привлечены к охране склада боеприпасов. Здесь мы можем наблюдать, как пара аистов кормит своих птенцов. В лощине леса наш священник дивизии Freiherr (фрейер) Гейер фон Швеффенбург проводит полевую католическую божественную службу.

20 июня 1941 года. Мы перемещены плотно к границе. Наша группа разбивает палатки в одном из садов. В каждом доме и в каждом сарае, под каждым деревом и кустом лежат или стоят военные и транспортные средства.

21 июня 1941 года. Нам делают укол в грудь против дизентерии, прививку, которую сильно чувствуешь некоторое время. Однако, это свободный от службы день. Наши обнаженные верхние части тела наслаждаются теплым солнцем. Последствия; солнечный ожог, который нам в последующие дни доставляет дополнительные мучения. В течение дня становится предельно ясно: дело идет против Советского Союза! Слухи о прохождении через Россию для того, чтобы выступить против британцев на Среднем Востоке или в Индии, лопаются. Спокойно, но серьезно и напряженно мы ожидаем событий. Я нахожусь сейчас на том же самом рубеже, где мой отец в июне 1915 года, в 26 лет, сражался против русских недалеко от Кальварше. Начинается большая подготовка. Нагружается транспорт. Боеприпасы, оружие и приборы, продовольствие, вещи для починки обуви, ремонта одежды, канцпринадлежности - укладываются на покрытые тентами, запряженные двумя лошадьми боевые телеги. Пионеры (солдаты-саперы) устанавливают удлиненные и овальные заряды в гранаты. Мы, стрелки, обматываем все металлические части наших орудий и приборов тканью для того, чтобы избежать бряцанья во время перехода в боевую готовность. С наступлением темноты пробил наш час. В 22 часа рота становится в строй, готовая к военному походу. Наш командир роты зачитывает приказ фюрера: «В этот момент происходит военное выступление, которое по масштабам и объему является самым грандиозным, которое до сих пор видел мир. Задача фронта теперь больше не защита отдельных стран. А сохранение Европы и, вместе с тем, спасение всех... Поэтому я сегодня вновь решил отдать судьбу и будущее немецкого рейха и нашего народа в руки наших солдат. Да поможет нам Господь Бог как раз в этой борьбе!». Взводы и отделения отправляются на исходные позиции. Избегается каждый шорох. Под конец отдельные стрелки подползают по-тюленьи почти на сто метров к ограждению из колючей проволоки, которое означает границу. И вот мы лежим, на едине со своими мыслями в мокрой от росы траве под ясным звездным небом ранней летней ночи. Теперь много часов для размышления. Слышать и читать о победоносных действиях и быть от этого в восторге - это одно; а стоять перед этой задачей и быть вынужденным оказаться в ситуации «не на жизнь, а на смерть» - это другое. «Что будет, когда придет приказ к нападению?». «Что там за двумя сотнями метров, которые отделяют нас?». «Полевые позиции или доты? Насколько сильно они охраняются?». «Как будет во время атаки, при сильном ответном огне?». «При взятии укреплений противника, как будет в схватке «один на один»?» . Мысли о ранении и смерти проносятся в голове. Но немецкий солдат до сих пор побеждал; эта мысль придает силы и мужества. Только очень медленно проходит время. Я вспоминаю многие военные эпизоды из романа «Война и мир» Толстого. Война с Наполеоном. Что вызвало это чрезвычайное событие? Каковы были его причины? Историки говорят с наивной самоубежденностью, причины этого события были во властолюбии Наполеона... Солдаты и генералы - дипломаты - коммерсанты - члены английского парламента видят другие основные причины. Для нас остается непостижимым, что миллионы христиан истязали и убивали друг Друга, потому что Наполеон был властолюбив... и т.д.