Дневник сломанной куклы - [23]

А вот была ли эта карточка да и остальные тоже, когда он вернулся? Черт знает, не до фоток стало. Потом появились новые, но те лежали в других альбомах.

Владимир перелистал страницы, внимательно просмотрел все снимки, - ТЕХ не было.

- Ты что-то ищешь, Вова? - спросил дед, выпутываясь из поводка.

- Да я... Просто мне... Хотел тут поглядеть одну вещь...

- Вещь. Ну и как, поглядел?

Дед становится жутко въедливым - возраст, старики, известное дело, подозрительны и любопытны, хотя раньше за дедом такого вообще-то не водилось.

- Поглядел, - ответил Владимир хмуро, продолжая листать альбом. И вдруг увидел снимок, где Гришки не было и в то же время - был. Попал в кадр случайно. На снимке - Катюшка во дворе с неизменным Филей, позади парадная, а из парадной выходит... Владимира с сестрой не видит, смотрит вбок, но его-то в принципе разглядеть можно. Если кто постарается.

От вида поганой рожи у Владимира аж горло свело. Дед все не уходил. Что-то делал с Филей.

- Чаю, что ли, у вас попить? - сказал Владимир равнодушно. Захлопнул альбом, положил на место и направился в кухню.

Дед сразу засобирался, тем более Филимон настырно скулил под дверью. Владимиру велел взять в холодильнике колбасу и масло.

- А еще лучше - изготовь себе яичницу! - распорядился, уже закрывая за собой дверь.

Ничего жарить и вообще - есть Владимир не стал. Быстро вернулся, взял фотографию, спрятал в карман. Один пункт задания выполнен. Осталось всего-ничего - достать деньги. А вот с этим проблема. Зарплата, правда, шла, но никаких накоплений не получалось, две семьи, ясно и ежу. Продать машину? Но и тогда не хватит. Можно, конечно, залезть в долг, дадут без всяких. Но пойдут расспросы: на что да почему. Сказать - на новую тачку? Мол, эту продал, решил покупать "мерс"... Черт его знает... Аське-то, конечно, долго объяснять не придется - сказал, надо, значит, надо. Золотая жена досталась, а он еще, чуть что, - на нее орать, псих.

Ясно одно - быстро это все не устроить, тут поспешишь и... насмешишь аж до колик... Кое-кого из правоохранительных органов. Ничего. Пусть козел еще месяц-другой походит. Повоняет напоследок. Зато потом все будет наверняка. Конкретно, без спешки и мандража.

А начать надо так: перевезти своих на дачу. Дальше - продавать машину. А там - долг или что еще.

...Александр Дмитриевич, вернувшись с прогулки, сразу взял с полки альбом. Просто так взял, на всякий случай. Все было вроде в порядке.

"...Вот так оно и вышло. А теперь я сижу на деке, отец, мой отец! - не виртуальный, а самый настоящий, - внизу работает на компьютере, пишет очередную статью. Рут умчалась на велосипеде в университет - занятий сейчас нет, но у нее какие-то общественные дела. У моих ног на солнышке блаженствуют коты - пятнистая гладкошерстная Маша (про таких пятнистых здесь говорят "ситцевая") и огненно-рыжий пушистый толстяк Ник. Вот вам, пожалуйста, брат и сестра, причудливая игра природы. Он - огромный, простодушный и невероятно косматый, хоть Рут и расчесывает его каждый день специальной щеткой, она маленькая, лукавая, очень веселая и любит играть. Ник, впрочем, тоже не дурак поиграть, а игры у него дурацкие. Весь день он спит. Возьмешь на руки (тяжеленный, как сундук!), не открывая глаз, начинает мурлыкать. Рут его называет "певчий кот" - singing cat. Просыпается он только затем, чтобы поесть, это они оба любят. Зато вечером, когда все мы сидим в гостиной, Маша, как обычно, на коленях у Рут, начинаются игры Ника. Он отправляется в кабинет отца и планомерно, с какой-то немецкой педантичностью, сбрасывает с книжных полок и со стола разные предметы: фотографии, ручки, карандаши, раковины, которые наш аквалангист Мыша некогда достал со дна океана. Теперь, после операции, ему нырять запретили. Покидав это все на пол, Ник принимается катать карандаши, грызть ракушки - в общем, вредничает как может. Отец обреченно встает, идет, приносит кота и кладет его мне на колени (Ник - мой любимец, еще и потому, что по цвету он точь-в-точь наш Филя). На коленях он мгновенно запевает свою песню, чтобы усыпить бдительность, потом спрыгивает и уносится, чтобы продолжить хулиганство в кабинете. Спит Ник со мной. Маша зачем-то устраивается у Рут на подушке, и та боится во сне шевельнуть головой. Ник наваливается мне на ноги всеми своими центнерами, и я тоже стараюсь его не потревожить. Но он не такой нежный: столкнешь нечаянно - прыгнет назад и развалится рядом. Сейчас вот я должна следить, чтобы звери не вздумали спуститься вниз, в сад. Вообще-то сад у нас обнесен специальной сеткой, чтобы они не сбежали. Да и сбегут - ненадолго: у каждого имеется ошейник, где указан наш номер телефона. Но Рут все равно очень волнуется, если кто-то из них уходит. Потому что Маша (она заядлая охотница) забралась однажды на большой эвкалипт и не могла слезть, сидела там и плакала. Переполох! Хотели уже звонить по 911. Потом кто-то из соседских ребят с удовольствием залез и снял. Это было еще до меня. В данный момент они, по-моему, и не собираются никуда бежать - Ник разлегся на боку, заняв весь пол, Маша свернулась в клубок. Идиллия.