Дневник Симоны - [4]

Моя единственная проблема — это ты, чуть не ляпнул Райан. Отец все равно не оставит его в покое. Но если прямо сказать ему об этом, то в ответ последует длинная тирада. Впрочем, она последовала и так:

— Тебе давно пора менять образ жизни! Ты бесцельно дрейфуешь, да еще в полном штиле. Никакой целеустремленности! Тебе уже за тридцать, сын, а ты до сих пор свободный журналист!

Как же ты меня достал, отец…

— Тебе давно пора управлять собственным делом! Думать о бюджетах, найме и увольнении работников, о расширении бизнеса…

Райан чуть отодвинул трубку от уха, боясь оглохнуть от неумолкающих раскатов.

— У меня есть одна идея. Давно пора воспользоваться деньгами, которые тебе оставила мать. Приобрети одну из крупных газет, сделай ее еще сильнее и разбей конкурентов в пух и прах!

— Спасибо за предложение, но я не намерен навсегда похоронить себя в одном из наших сонных городов.

— Но…

— Папа, я беру отпуск, а затем собираюсь сосредоточиться на работе. Буду писать. А потом попытаюсь наладить старые связи в «Сидней кроникл».

— Ты же не хочешь сказать, что собираешься начать с самого начала? Как побитый пес, приползешь на свой старый коврик у двери?!

— Хочу и скажу: я очень доволен своей жизнью, — Райан повысил голос. — Ясно?

Он бросил трубку, чувствуя себя окончательно измотанным.

Я очень доволен своей жизнью.

Это было почти правдой.

Его отец, возможно, и попал в число самых преуспевающих людей Австралии, но при этом три раза был женат и по-прежнему озабочен бизнесом. Джордан Дэвидсон Таннер владел месторождением железной руды и золотыми копями, а также несколькими фермами. У него был особняк в Перте, квартира с видом на море, свой остров на Большом Барьерном рифе и дом на холме. Но даже на все его миллионы нельзя было купить подлинное счастье и покой, о которых так мечтал Райан.

В глазах отца Райан всегда был и останется неудачником. Старший сын, Кристофер, на фоне своего брата казался этаким чудо-ребенком. Он следовал по стопам своего отца, получил степень доктора в горной инженерии, имел красавицу жену, которой гордился как очередным трофеем, и растил двух сыновей.

А Райан оказался паршивой овцой в семье. Правда, его это мало заботило. И все же… Больше всего его мучило одиночество. Иногда оно казалось ему врожденным пороком, сопровождая Райана с детства, когда он впервые понял, что не способен завоевать одобрение своего отца.

А сейчас ему и впрямь был нужен кофе.

Райан решил направиться в «Стратос-кафе» и пересидеть там этот долгий день в окружении соотечественников и чашек кофе. Взяв пальто, он почувствовал, что в кармане до сих пор лежит книжка той девушки. Райан коснулся кожаной обложки пальцами, вынул дневник из кармана и положил его на книжную полку. Он помедлил, снова вспомнив неизвестную красавицу, намек на улыбку, чудные глаза…

Ему следует вернуть ей дневник. Но об этом можно подумать завтра. А сейчас — кофе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Симона никак не могла заснуть. Она звонила в службу такси, но пока безрезультатно. Неужели дневник пропал навсегда? Где он? Нашел ли его кто-нибудь? Станет ли читать?

В службе такси ее попросили назвать свое имя и контактный телефон, но Симона побоялась раскрывать свое инкогнито. Вдруг ее история уже просочилась в прессу?

Ей приходило в голову столько всяких «может быть», что она окончательно отчаялась заснуть. Выскользнув из кровати, Симона босиком прошла в кабинет, включила компьютер, поморщившись от яркого света монитора, и принялась в сто двадцатый раз перечитывать электронные письма от Белл и Клер.

Белл написала ей:

«О, Симона! Какая жалость, что пропал твой дневник — я знаю, с каким старанием и любовью ты заносила в него все свои впечатления. Если тебе понадобится уточнить какие-нибудь подробности для статьи, я могу прислать собственные записи. На твоем месте я бы не волновалась о том, что кто-то может узнать нас или попытаться связаться с нами. Скорее всего, дневник давным-давно лежит в какой-нибудь канаве или урне в аэропорту».

Эта мысль была весьма утешительной. Жаль, что Симона не могла в это поверить.

Клер тоже старалась ободрить подругу:

«Не упрекай себя и не изводи мучительными размышлениями. Это очень выматывает и погружает в отчаяние. Но, честно говоря, не могу даже представить себе, чтобы из-за этого у кого-то из нас появились неприятности».

Симона закрыла электронную почту, надеясь, что обе подруги правы.

Там, высоко в горах, совсем рядом со звездами, она смотрела в бескрайние просторы небес и не могла перестать думать о своих родителях. Они давно умерли. Отца Симона не знала — он погиб на войне во Вьетнаме еще до ее рождения. Мать умерла, когда девушке было семнадцать…

Белл и Клер тоже прошли через тяжелые испытания. Именно поэтому все они и заключили соглашение, согласно которому Симона должна была встретиться с Джонатаном Дейнтри, своим дедом, и рассказать ему то, что следовало открыть еще много лет назад.

Она смутно различала знакомые очертания старой коробки на книжной полке. Там лежали все открытки, которые посылал ей дедушка на Рождество и дни рождения. К каждой прилагался чек на крупную сумму денег. Симона писала в ответ короткие письма, исполненные вежливой благодарности, но с обеих сторон дальше этого дело не заходило.