Дневник - [13]
XXXVII. Ночь 29-го числа 12-й луны
Я вернулась из дому в 29-й день 12-й луны. Именно в этот день я когда-то впервые попала во дворец. Тогда все плыло у меня перед глазами, словно во сне. Теперь же я освоилась здесь, но горечь наполняла душу.
Настала ночь. Для государыни то был запретный день, и потому, даже не откланявшись, я сразу отправилась к себе отдыхать, находясь в довольно грустных чувствах. До меня доносились возбужденные голоса: «Здесь совсем по-другому, чем дома. Там в этот час уже все спят. А тут все кто-нибудь ходит – заснуть нельзя».
Я прошептала:
XXXVIII. 13-го дня 12-й луны
Обряд изгнания злых духов, проводившийся в последнюю ночь года, закончился очень рано. Когда я чернила зубы и немного приводила себя в порядок, в комнату вошла Бэн-но Найси. Мы поговорили о том, о сем, и она легла спать.
Горничная Такуми сидела в коридоре и объясняла Атэки, как подбить полы сшитой ею одежды. Тут из покоев государыни раздались страшные крики. Я бросилась расталкивать Бэн-но Найси, но она не просыпалась. Плач и крики звучали настолько ужасно, что я растерялась. Сначала я подумала, что случился пожар, но это было не так. «Такуми, быстрее, быстрее!» – закричала я, понуждая ее узнать, в чем дело.
«Что-то слчуилось в покоях государыни! Скорее бежим туда!» Наконец-то я растолкала Бэн-но Найси. Втроем мы бросились на шум – дрожа и чувствуя, как земля уходит из-под ног. И что же мы обнаружили? Югэй и Кохебу – совершенно раздетых. Увидев их, я почувствовала себя совсем худо.
Кухонные люди уже все ушли. Дворцовые люди и охрана удалились, как только изгнание духов было закончено. Мы хлопали в ладоши, звали на помощь – но никто не откликнулся. Мы смогли найти только какую-то старуху, состоявшую при кухне, и я, совершенно не считаясь с разницей в положении, запрещавшей мне говорить с ней напрямую, велела ей вызвать распорядителя Фудзивара Нобунари в звании дзе, состоявшего при военном ведомстве. Она побежала за ним, но вернулась ни с чем. Все это было ужасно. И тут появился Фудзивара Сукэнари, служивший в звании дзе по ведомству церемоний. Он сам налил в светильники масла и зажег их. Прибежали и дамы – они переглядывались между собой и никак не могли взять в толк, что же происходит. Прибыл государев посланник. Как же все это было неприятно! Принесли одежды из государевой сокровищницы и отдали их Югэй и Кохебу. До новогодних одежд грабители не добрались, и потому все закончилось не так уж плохо, но я никак не могла забыть этих раздетых женщин. Я вспоминаю о происшедшем с содроганием, но было в нем и что-то забавное, да только я о том помалкивала.
XXXIX. С 1-го по 3-й день 1-й луны
В первый день Нового года о несчастьях говорить не полагалось, но и умолчать о вчерашнем происшествии было невозможно. Поскольку календарь в этот день сулил несчастия, рисовые лепешки для наследника готовить не стали. И только в третий день Нового года он предстал перед государем.
В тот год прислуживать государыне должна была госпожа Дайнагон. В первый день Нового года в ее одеждах сочетался алый цвет нижней накидки со светло-лиловым цветом верхней. Короткая же накидка была красной, а шлейф – из набивного шелка. Во второй день ее верхняя накидка представляла собой переплетение алых и лиловых шелковых нитей, цвет блестящего шелка ее нижней накидки был темно-алым, короткая накидка – желто-зеленой, шлейф – из многоцветного набивного шелка. На третий день – верхняя накидка из белого узорчатого шелка на красной подкладке и темно-красная короткая накидка – полагалось, что если лицо одежды было насыщенного цвета, то подкладка делалась оттенком светлее – и наоборот.
Нижние одеяния придворных дам были разных цветов: бледно-зеленый, белый на темно-красной подкладке, светло-желтый, темно-желтый, алый на лиловой подкладке и светло-лиловый – на белой. Вместе с верхними накидками сочетания этих в общем-то обычных шести цветов выглядели очень живописно.
Госпоже Сайсе было поручено нести меч наследника на третий день Нового года. Она выступала вслед за Митинага, который держал младенца на руках. Ее одежда состояла из алой нижней накидки на подкладке с семью обшлагами; поверх этого было еще четыре слоя одежды тех же оттенков – каждая с тремя или же пятью обшлагами. Затем еще темно-алая накидка из плотного узорчатого шелка с пятью обшлагами, а верхняя накидка – окрашена в светло-лиловый цвет и вышита лцстьями дуба. Швы были заделаны самым тщательным образом. Шлейф ее наряда состоял из трех слоев, короткая красная накидка расшита листьями водяного ореха, из-за чего ее наряд напоминал китайский.
Словом, выглядела она очень привлекательно, а волосы ее были убраны даже с большим тщанием, чем обычно. Ее облик и движения – безупречны, рост – точно такой, какой нужно, полнота – в меру, черты лица – правильные, цвет кожи – красивый.
Госпожа Дайнагон очень невелика ростом, можно сказать – мелковата; кожа – белая и гладкая, тело – округлое. Одета она всегда превосходно. Волосы ее на три суна превышают рост и ниспадают на пол; они так красивы и ухожены, что сравниться с ней не может никто. И лицо ее тоже очень красиво; держится она с приятностью, говорить с ней – одно удовольствие.

«Повесть о Гэндзи» («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже X-XI вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее - придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые, в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В пятой, справочной книге - «Приложение» - помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.

«Повесть о Гэндзи». («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже Х-Х1 вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее — придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые — в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В пятой, справочной книге — «Приложение» — помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.

«Повесть о Гэндзи» («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже X – XI вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее – придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые. В книге 2 публикуются очередные главы «Повести».

«Повесть о Гэндзи» («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже X–XI вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее — придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые, в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В настоящей, справочной книге — «Приложение» — помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.

«Повесть о Гэндзи». («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже Х-Х1 вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее — придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые — в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В пятой, справочной книге — «Приложение» — помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.

В книге представлена серия биографий декабристов-естествоиспытателей, которые внесли выдающийся вклад в изучение многих регионов земного шара. Уникальные архивные документы позволили авторам воссоздать образы Г. С. Батенькова, М. К. Кюхельбекера, Д. И. Завалишина, В. П. Романова, Н. А. Бестужева, показать их исследования в Арктике, Северной и Южной Америке, Западной Европе, Сибири, Австралии. Подробно рассказано об участии К. П. Торсона в открытии Антарктиды и многих островов в экваториальной зоне Тихого океана. Большое значение для развития естествознания имели также труды декабристов В.

«Вельшингер, достойный представитель новейшей исторической школы во Франции, под заглавием „Le Maréchal Ney“, напечатал документальную историю крупного политического процесса, который был затеян правительством Людовика XVIII против маршала неё, герцога Московского, и в 1815 году окончился, как не безызвестно, присуждением маршала к расстрелянию. История эта в изложении Вельшингера основана на протоколах военного совета и французской палаты пэров, на письмах осужденного и его жены…».

Двадцать первый том Полного собрания сочинений В. И. Ленина содержит произведения, написанные в декабре 1911 – июле 1912 года, в период дальнейшего подъема революционного движения.

Издание посвящено памяти псаломщика Федора Юзефовина, убитого в 1863 году польскими повстанцами. В нем подробно описаны обстоятельства его гибели, а также история о том, как памятный крест, поставленный Юзефовину в 1911 году, во время польской оккупации Западной Белоруссии был демонтирован и установлен на могиле повстанцев.Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей Беларуси.

Это самое необычное путешествие в мир Антуана де Сент-Экзюпери, которое когда-либо вам выпадало. Оно позволит вам вместе с автором «Маленького принца» пройти все 9 этапов его духовного перерождения – от осознания самого себя до двери в вечность, следуя двумя параллельными путями – «внешним» и «внутренним».«Внешний» путь проведет вас след в след по всем маршрутам пилота, беззаветно влюбленного в небо и едва не лишенного этой страсти; авантюриста-первооткрывателя, человека долга и чести. Путь «внутренний» отправит во вселенную страстей и испытаний величайшего романтика-гуманиста ХХ века, философа, проверявшего все свои выкладки прежде всего на себе.«Творчество Сент-Экзюпери не похоже на романы или истории – расплывчато-поэтические, но по сути пустые.

Евгений Львович Шварц, которому исполнилось бы в октябре 1966 года семьдесят лет, был художником во многих отношениях единственным в своем роде.Больше всего он писал для театра, он был удивительным мастером слова, истинно поэтического, неповторимого в своей жизненной наполненности. Бывают в литературе слова, которые сгибаются под грузом вложенного в них смысла; слова у Шварца, как бы много они ни значили, всегда стройны, звонки, молоды, как будто им ничего не стоит делать свое трудное дело.Он писал и для взрослых, и для детей.