Дневник сестры - [4]

– Да.

– Ни слова о том, что тебе снилось. Иначе – твоей семье будет плохо. А теперь прощай. Помоги сестре.

– Но… кто вы? – Едва слышно спросила я, чувствуя, как яростный стук становится все громче, а головокружение и слабость – сильнее.

Женщина улыбнулась и начала растворяться, не забыв повторить напоследок:

– Никому. Ни слова.

– Постойте… – Мои руки ослабли сами собой, хотя я отчаянно хотела ухватить тающую женщину с глазами-льдинками, чтобы она не уходила от меня. – Постой…те.

Кажется, все это время стучало мое сердце.

Мои веки потяжелели, закрылись сами собой, а когда я уже проснулась, то поняла, что до сих пор сижу в своей комнате. С наушниками, в кресле, неудобно свесив ноги, и отлежав руку.

– Ох. Как же я так уснула? – Пробормотала я, снимая наушники, в которых до сих пор хрипло пел любимый певец очередную злую песню про неразделенную любовь, месть и страдания. Непривычная тишина стала ударом для моих барабанных перепонок, заставив меня болезненно поморщиться.

Шел уже первый час ночи.

Первые несколько минут я не помнила того, что мне снилось, терла уши, ходила по комнате, а потом память резко открыла дверь в свои покои, и в голову потоком хлынули последние воспоминания: сестра пропала, ссоры родителей, странный сон.

Сон…сон! Я замерла от неожиданности и внезапно накатившего страха. Что мне снилось? Почему сон был таким странным: четким, реальным, головокружительным? Отчего я помню каждую деталь? Что это за женщина говорила что-то о дневнике сестры?

Мне редко снятся сны, я редко засыпаю вот так: в кресле, под музыку, в неудобной позе. Неужели на меня так сильно повлияло исчезновение Алики?

Я потерла мигом запылавшие щеки. Когда мне страшно или стыдно – моя кожа на лице горит, но, к счастью, не краснеет.

Как же страшно стало… Я по природе своей – не слишком-то смела, а этот сон заставляет меня бояться собственной тени. Я закрыла жалюзи, не оставляя не единой щелочки для темноты ночи, включила настольный светильник, чтобы стало еще ярче, закуталась в одеяло, не снимая джинсы и футболку.

А если сон вещий? Бывает же такое, что людям снится то, что должно произойти? Людям снятся ответы на вопросы или предупреждение о катастрофе: я сама слышала это по телевизору.

Стало жарко. Я откинула одеяло, и, сидя на кровати, обхватив голову руками, качаясь из стороны в сторону, обдумывала: сошла ли я с ума или со мной все в порядке.

Когда я, наконец, приняла решение, то те же настенные часы показывали почти два часа ночи.

Я попробую забрать дневник. Может быть, от меня зависит жизнь или безопасность моей сестры?

Не так уж и страшно выйти на эту чертову крышу и забрать то, что поможет Алике вернуться в свой нормальный дом.

Нет, это страшно. Мало ли что таит в себе ночь.

Сначала я подумывала подойти к отцу и просто сказать ему о том, что мне приснилось. Но, маловероятно, что папа, жуткий рационалист, поверит в этот бред. Если бы я была им – я бы не поверила.

«Просто сделай это». Это была словно бы не моя мысль, но я не испугалась, что эта мысль в моей голове, напротив, я почувствовала уверенность в своих действиях. Может быть, во мне прорезались паранормальные способности. Не зря же сейчас все говорят о детях-индиго, и пусть я не совсем ребенок, но все-же….

Я собиралась на крышу, которая находилась всего лишь через 5 этажей от нашей квартиры, как в полярную экспедицию. Хоть я и была решительно настроена, мне было очень страшно. Что взять с трусихи?

Я тепло оделась, нашла старый фонарь, который должен был крепиться на голове – для того, чтобы лазить по горам, позаимствовала у брата складной нож, положила в карман перцовый баллончик, который всегда таскала в сумке. Кажется, даже перекрестилась. Осторожно прокравшись к двери, я медленно открыла многочисленные замки и выскользнула за дверь. Вообще-то мне повезло, что мы живем в хорошем доме, в подъезде которого всегда чисто и горят все лампочки, а на выходе даже есть бдительные охранники.

Я вызвала лифт и доехала до последнего этажа. Поднялась по небольшой лестнице на чердак, освещенный и почему-то с большим количеством растений в кадках. Открыла дрожащими руками замок, охраняющий вход на крышу. Дверь скрипнула, и я вошла в темноту – теперь нужно идти на противоположный конец крыши.

Что я делаю? Зачем мне это? Там нет никакого тайника….

Моя скрытная с детства сестра любила что-то прятать. Закрывалась в своей комнате от вех, имела секретный ящичек в столе, ключ от которого прятала в шкатулочке. А ключ от шкатулочек, в свою очередь, носила на цепочке. Наш старший брат однажды решил посмеяться над Аликой и просто-напросто открыл шкатулочку шпилькой. Мы вдвоем залезли в тайный ящик моей сестры и нашли ворох исписанной бумаги – стихи и какие-то рассказы. Узнав, Алика расплакалась отчего-то и 3 дня не разговаривала ни с кем из нас. А потом стала прятать свои исписанные листочки куда-то в другое место. Куда? Я никогда этим не интересовалась. Тут же злым червячком в голову заползала ненужная мысль: а была ли я хорошей сестрой? Я плохо знала Алику, хотя она всего на 3 года старше меня. Нет, об этом думать мне сейчас не к спеху. Надо проверить теорию собственного сумасшествия.