Дневник секретаря Льва Толстого - [118]
Ваня, вернувшись из Ясенок, сообщил, что на поезд № 9 в кассе было выдано четыре билета: два 2-го класса до станции Благодатное (откуда идет дорога в Кочеты к Сухотиным) и два 3-го класса до станции Горбачево (где нужно пересаживаться, чтобы ехать в Шамардино к М.Н.Толстой). Сведения были достаточно неопределенны: Л.Н. мог поехать в том и другом направлении.
Александра Львовна телеграфно вызвала Андрея Львовича, Сергея Львовича и Татьяну Львовну. Кроме того, из Тулы доктора, психиатра, для Софьи Андреевны, положение которой внушало опасения. Из Овсянникова случайно приехала Мария Александровна, которая здесь осталась.
Еще в течение дня приехал из Крапивны, где он находился случайно, Андрей Львович и самоуверенно обещал Софье Андреевне завтра же утром сказать, где находится Л.Н. Хотел действовать через тульского губернатора. Потом пыл его охладел.
29 октября
Всю ночь напролет я не спал и дежурил, сидя в «ремингтонной». Варвара Михайловна ушла спать в три часа утра. Софью Андреевну нельзя было оставить одну.
Поместилась она не в своей комнате, а в спальне Толстого, на его кровати, однако тоже почти не спала. Ходила по комнатам, жаловалась на него, говорила, что не может без него жить и умрет. Под утро сказала мне, что нельзя мучиться больше, чем она; что она чувствует и свою виновность перед Л.Н., и свою беспомощность что-нибудь теперь сделать.
В течение дня приехали Сергей, Илья и Михаил Львовичи, а также Татьяна Львовна. Целый день между съехавшимися детьми идут совещания. Дети, за исключением Сергея Львовича, хотят, чтобы Л.Н. вернулся в Ясную. Но какова же может быть теперь здесь его жизнь!
Илья, Андрей и Татьяна Львовна написали ему в этом смысле письма, которые должна была отвезти отцу Александра Львовна. Сергей Львович тоже написал отцу коротенькое письмо, в котором заявлял, что отец, по его мнению, поступил правильно: положение было безвыходное, и он, уйдя, «избрал настоящий выход».
Очень удивил меня младший сын Льва Николаевича Михаил. Сидя за роялем и наигрывая бравурные мелодии, он заявил, что писать не будет.
– Всем известно, что я не люблю писать! Скажи, – крикнул он в сторону сестры, не отрывая рук от клавиатуры, – что я согласен с Таней и Ильей…
Отец бежал из дома, может быть, подвергая жизнь опасности, а сынок не удосуживается написать ему!..
Вечером явился князь Дмитрий Дмитриевич Оболенский. Он с самого начала заявил, что приехал не как корреспондент, а как человек, близкий семье, однако через несколько минут обратился к семейным с просьбой разрешить ему подробно написать в газетах обо всем происходящем в Ясной Поляне.
– Вся Тула говорит об этом! – сообщил он новость и действительно довольно верно передал подробности событий вчерашнего дня.
– Я думаю, – говорил Дмитрий Дмитриевич (или Миташа, как его называли у Толстых заочно), – что я имею право написать. Я счастлив, что граф всегда был со мною более чем откровенен.
Бедный князь! Видимо, он заблуждался в определении своих отношений с Львом Николаевичем. Последнему он был по большей части скучен, потому что совсем чужд.
Князь мог подать своим сообщением о Ясной Поляне сигнал к ненужной газетной шумихе вокруг имени Толстого. Должно быть, так оно и будет, потому что Софья Андреевна говорила с Оболенским и сообщила ему текст последнего письма Л.Н.
Отношение самой Софьи Андреевны к ушедшему Л.Н., поскольку она его высказывает, теперь носит характер двойственности и неискренности. С одной стороны, она не расстается с его маленькой подушечкой, прижимая ее к груди и покрывая поцелуями, причем причитывает что-нибудь в таком роде: «Милый Левочка, где теперь лежит твоя худенькая головка? Услышь меня! Ведь расстояние ничего не значит!» и т. д. С другой стороны, суждения ее о муже проникнуты злобой: «Это – зверь, нельзя было более жестоко поступить, он хотел нарочно убить меня!» – только и слышишь из уст Софьи Андреевны.
30 октября
Вчера ночью, в двенадцать часов, Александра Львовна и Варвара Михайловна уехали к Л.Н. окольными путями, через Тулу, чтобы замести следы. Знали вчера о предполагавшемся отъезде только Татьяна Львовна, я и старушка Шмидт. Сегодня уехал в Москву Сергей Львович. Илья и Михаил вчера еще разъехались по своим домам. Из детей остались в Ясной лишь Татьяна Львовна и Андрей Львович.
Приходили корреспонденты от разных газет, но Андрей Львович довольно круто и бесцеремонно их выпроваживал, не давая никаких сведений.
Днем я побывал в Телятинках. Узнал, что к Л.Н. в монастырь Оптину пустынь (по дороге на Шамардино) ездил, по поручению Чертковых, Алексей Сергеенко. Он вернулся как раз сегодня. Рассказал, что Толстой бодр и здоров. Виделся с сестрой, которая к решению его покинуть Ясную Поляну отнеслась вполне сочувственно. Известия о Ясной Поляне, привезенные Сергеенко, были Л.Н. очень тяжелы, но тем не менее возвращаться домой он ни в каком случае не хочет.
Софья Андреевна днем умоляла меня поехать с ней отыскивать Л.Н., но я отказался, заявив, что он в своем прощальном письме просит не искать его. Вечером Софья Андреевна отдала приказание пригласить на завтра священника, чтобы она могла исповедаться и причаститься. Меня же просила, если я пойду завтра в Телятинки, сказать Владимиру Григорьевичу, чтобы он приехал к ней: она хочет помириться с ним «перед смертью» и попросить у него прощения в том, в чем она перед ним виновата.
Художественно-документальные повести сборника посвящены событиям Великой Отечественной войны. О трагических лете и осени 1941 года, когда кадровым зенитчикам приходилось отражать атаки танков врага, рассказывает бывший наводчик орудия П. Чернов. Малоизвестные факты героических дел авиаполка воздушной разведки Резерва Главного Командования приводятся в воспоминаниях Л. Машталера. Тема человеческой судьбы в годы войны представлена в автобиографической повести А. Петрова о молодом разведчике, который потерял в бою обе руки и должен найти в себе силы, чтобы жить и быть нужным людям.
В. Ф. Булгаков (1886–1966) был секретарем Л. Н. Толстого в последний год его жизни (1910). Книга представляет собой дневник В. Ф. Булгакова, который он вел все эго время, и содержит подробное и объективное описание духовных исканий Л. Н. Толстого этого периода, изображение драматических событий последнего года жизни писателя.
Воспоминания В.Ф.Булгакова, секретаря Л.Н.Толстого в 1910 г. написаны в 1946-1961 гг. Этот объемный труд (26 частей) публикуется впервые. В нем прослежен весь жизненный путь выдающегося деятеля культуры, литератора В.Ф.Булгакова, включая описание его детства в Сибири, учебы в Московском университете, жизни в Ясной Поляне в последний год жизни Толстого, работы хранителем Толстовского музея, общения с семьей великого писателя и его последователями, высылки из Советской России на «философском пароходе» в 1922 г., жизни в эмиграции, создании им Русского музея в Праге, пребывании в гитлеровских концлагерях, возвращении в 1948 г.
В этом издании представлены: философская работа В. Ф. Булгакова «В споре с Толстым: На весах жизни», написанная в 1932–1964 годах, полная переписка автора с Л. Н. Толстым и С. А. Толстой и письма канадских духоборцев к В. Ф. Булгакову. Значительная часть этого уникального материала (кроме писем Л. Н. Толстого и С. А. Толстой к Булгакову) публикуется впервые. Особый интерес вызывает многолетняя полемика Булгакова с Толстым, обостряющаяся во время его высылки из России в 1923 г. в Прагу, а также по возвращении в Советский Союз в 1948 г.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».