Дневник русского украинца - [32]
Приезжаю из Севастополя в Киев. Первый вопрос: «Как прорывался? Война!» Где? С кем? Но бесполезно объяснять, что Крым – по-прежнему Украина. «Войска ввели! Путин! Кошмар!» – истероидно обязанных не успокоить.
Если удивлю, то простите, но российские войска стоят в Крыму вот уже двадцать лет. В секретных и не очень частях. За что платят украинскому государству деньги. 132 бронемашины, 25 000 человек, 22 самолета – столько разрешено по украино-российскому договору. До недавнего времени он всех устраивал. Как Россия устраивала миллионы западных украинцев, ездивших в нее на заработки. В перерывах между приступами ненависти.
Но это раньше, до обещаний «раздавить московского монстра». А теперь Россия сама пришла в Украину. И спасибо за это должна сказать не своим сторонникам, а противникам. Тем, кто так яростно проклинал и хаял ее.
Не приглашали? Разве? Уточните у части населения Крыма и Юго-Востока Украины. Скоро вы услышите и их голос.
Три месяца на Евромайдане сыпали, будто посевные работы вели, зёрна ненависти к России, завешивая площадь плакатами с карикатурами на «имперцев», распевая бандеровские песни, обещая уничтожать москалей – этакий «жовто-блакитный» джихад, – не забывая слать десант патриотичных хлопцев, шарахавших граждан, сбивавших памятники, в другие города. Для профилактики, для устрашения.
Конечно же, не обошлось без восклицаний: «Эй, вы, рабы! Что молчите? Чего не выходите? Валите в свою Россию!»
И вдруг адресаты вышли. Сотни тысяч. Чтобы выразить мнение, чтобы идентифицировать себя. И это, собственно, главная неожиданность последствий Евромайдана. Ведь думали, что, как в 2004 году, покорятся, согласятся, сглотнут. Действительно поведут себя, как рабы.
Но не на этот раз. Хватит! Слишком долго, усердно издевались над их культурой, историей, языком. Слишком нагло, безответственно вели себя по отношению к русским украинцам.
Ведь многие люди в Крыму и на Востоке, да и по всей Украине тоже, не просили о революции. Это надо помнить. И понимать. Они хотели рожать детей, зарабатывать деньги, сеять редиску. Им не нужны были горящие шины, убитые люди, горящие автобусы, разобранная брусчатка. Они не просили свергать президента, хотя, скорее всего, он им тоже не нравился, но для выражения своего «фи» оставалось чуть меньше года – проголосовали бы на законных выборах.
«Рабы», «овощи» – называйте их как угодно, но они до последнего не хотели войны. Однако сознательные, активные украинские герои решили иначе. Решили за всех.
Есть какая-то чудовищная, с оскалом безумия издёвка в том, что новое правительство страны, вопиющей со дна политической, культурной, социальной, экономической бездны, первым делом думает о запрете русского языка и преследовании всего русского. Нет, потом спохватились, конечно, но Фарион с издевательствами над русскими детьми и Тягнибок, ненавидящий советских ветеранов, уже въелись в память другой (не лучше, не хуже) Украины. Но и снова, вместо того чтобы выслушать, её решили научить, перевоспитать, поставить на колени, снарядив «поезд дружбы».
А ведь ни о каком отделении от Украины речи не шло. Только об уважении.
Вот тогда народ разозлился по-настоящему. И заявил: «Хотели, чтобы мы валили в свою Россию? Мы свалим!»
Люди Крыма, Востока вышли, чтобы сделать демократию такой, какой её придумали в Украине. Подстроить под принятую модель. Выбрать своего мэра (вот только прежнего на колени не ставили). Сформировать отряды своей самообороны. Защитить свою позицию.
И эту жуткую, разрушительную «свою игру» в «наш – ваш» начали не на площади Нахимова, а на Евромайдане. Это там придумали правила и заставили играть по ним всю страну.
Правда, события в Киеве почему-то назвали мирным протестом, выражением гражданской позиции, а происходящее в Севастополе и Крыму – сепаратизмом, предательством. Но так бывает – суть одна, названия разные.
Не нравятся российские флаги? А почему крымчанам должны нравиться американские и европейские? Смущает приезд российских депутатов? А что делали в Киеве поляки, немцы, американцы? Крым – в Россию? А для чего Украину – в Евросоюз? Может, и надо, но спрашивали?
Выходит, одним – ничего нельзя, а другим – всё можно? Но паспорт-то у всех одинаковый – с трезубцем и жёлто-голубым флагом. А значит, и уважение, как и закон, должно быть одно и для всех.
Да, Крым терпел долго – не выдержал. Украинское государство ему в этом хорошо подсобило. Насколько же сильно оно ненавидело своих граждан, что те так возненавидели его?
Крым всё больше становится российским. И не Путина, не Аксёнова, не Януковича надо благодарить за это. Евромайдан – ему спасибо. Постарались так постарались.
Крым, которого больше нет
Накануне референдума
14.03.2014
Только и разговоров, что о войне в Крыму. Россияне ломят – гнутся украинцы. Украинцы ломят – гнутся россияне. Кто-то обязательно ломит, и кто-то обязательно гнётся. Это, пожалуй, единственное, что можно утверждать наверняка. Всё остальное по большей части напоминает фантастические зарисовки, коим, впрочем, охотно верят и пересказывают, добавляя новые – конечно, сенсационные – подробности.
«Книга Греха» — дебютный роман молодого, но уже известного прозаика Платона Беседина, чей яркий авторский стиль с его отточенной лаконичностью и сочной образностью поистине уникален. История, которую он рассказывает, одновременно жесткая и романтичная, остросоциальная и отчасти детективная. Герой романа, погружается на самое дно ада, чтобы попрать его внутри самого себя. Он желает участвовать в истории, поэтому состоит в тоталитарной секте и националистической партии. Он изменяет жизни людей, взрывает бомбы, громит старые порядки и, взрослея, ищет себя в мире успешных ловцов удачи.
Цикл миниатюрных рассказов. Платон Беседин с миниатюрами «Зёрна» стал финалистом премии «Независимой газетой» «Нонконформизм-поступок».
«Учитель» – новое призведение одного из самых ярких писателей Крыма Платона Беседина, серьезная заявка на большой украинский роман, первое литературное исследование независимой Украины от краха СССР до Евромайдана. Двадцать три года, десятки городов, множество судеб, панорама жизни страны, героя на фоне масштабных перемен.«Учитель», том 1 – это история любви, история взросления подростка в Крыму конца девяностых – начала двухтысячных. Роман отражает реальные проблемы полуострова, обнажая непростые отношения татар, русских и украинцев, во многом объясняя причины крымских событий 2014 года.
«Толстые дети – самые несчастные. Я был одним из них: жирным и краснощеким, со школьной кличкой Жиртрест, охами и ахами взрослых, ухмылками девочек и астматической одышкой – собственно, из-за всего этого я и объявил голодовку.Я перестал есть, когда мне исполнилось тринадцать. Еда стала моим главным врагом, на борьбу с которым шли все мои силы. Ненависть к пище была во мне так сильна, что хотелось сжечь все продуктовые магазины разом…».
В романе «Дети декабря» войны и конфликты исследуются на разных уровнях. На первом плане – кипящие события в России и на Украине: Евромайдан, Крымская весна, бои на Донбассе, тесно переплетенные со всей русской историей. Однако это лишь видимый пласт. Важнее то, что стоит за этим. То, что внутри. То, о чем вам никогда не расскажут в телеэфирах. О скрытой стороне войн и конфликтов, об изломанных судьбах людей и семей Платон Беседин говорит без ложного пафоса, открыто и честно, как только и должно говорить русскому писателю. Главные герои романа – те, кто оказался посередине, то есть, по большей части, все мы.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?