Дневник романтической дурочки - [38]

— Я провожу тебя, мне тоже пора домой.

— Если можно, я хочу побыть одна.

— Ну уж нет. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И потом, если ты стремишься достичь берегов Италии, то хорошо бы сначала доехать благополучно до дома. Не спорь.

— Ладно, только, если можно, помолчи немного.

— Лер, ты правда похожа на романтичную дурочку.

— Спасибо, — обиделась я, — очень сейчас поддержал меня. Саш, отвяжись.

— Ты когда-нибудь думала о чувствах другого? — не отставал он.

— Я уже в прошлый раз все сказала по этому поводу. И если тебя не устраивает, можешь отправляться куда хочешь, — выпалила я на одном дыхании.

— Ты бываешь жесткой, — огорченно проговорил Саша.

— Сань, я не жестока, я просто…

— Глубоко несчастна, — договорил Саша, как мне показалось, с иронией.

Я прекратила дальнейший разговор, понимая несуразность всей ситуации. Думала я о том, почему Руфа, которую мы утром встретили, ничего мне не сказала. Из деликатности или ей просто не до этого? Я немного обиделась и в очередной раз подумала, что до моих высоких чувств никому нет дела.

Все в жизни повторяется и имеет периодичность. В тот летний день я перестала чувствовать время и в этом безынициативном состоянии прожила несколько лет. И вот сегодня я опять в осаде остановившейся жизни, стучит в висках, ноги, как и тогда, онемели, я судорожно пытаюсь разглядеть дальнейший путь. Если, конечно, нынешний день не станет последним. На этой сопливой фразе я остановилась, услышав шуршание колес и музыку, гремевшую из автоприемника. Никого не бывает в этой глуши в такое время. Сейчас все закончится. «Может, и к лучшему», — «мужественно» подумала я. Тем не менее внутренне мобилизовалась и уже была готова отразить нападение, как внезапно все стихло. Я перевела дух, поплотнее запахнула пальто и вернулась в прошлое.

Я перестала общаться с Шабельскими. У меня не было повода для звонков. Лишь иногда я испытывала угрызения совести в отношении Руфы. Но мне казалось, что и ей я не нужна. Ее чаяния, несомненно, связаны с Данилой и его освобождением. Мне эта затея представлялась бессмысленной и неправильной. То есть я понимала переживания бабушки, но ведь он убийца и должен искупить свою вину. Кроме того, меня полностью захватила студенческая жизнь, не столько учеба, сколько все то, что ее сопровождало.

Мы готовились к очередному новогоднему капустнику и страшно радовались своим незатейливым шуткам. В задачу нашего курса входило обеспечение артистов всеми необходимыми аксессуарами. Задыхаясь от возбуждения и ответственности, мы рыскали по закромам знакомых и собственных квартир в поисках «сценических» костюмов и утвари. Притащив, рассматривали добычу и приходили к выводу, что все не то. Хотелось сделать что-то шикарное — наши институтские учебные костюмы были убоги, грязны, и их было мало.

Я решила позвонить Ленке. Мы иногда созванивались, но после «удачного» посещения ее дачи особого желания встречаться не возникало. Сейчас случай был особый.

— Ленок, не буду спрашивать, как жизнь, — быстро тараторила я, — я по делу.

— Ну давай, надеюсь оно действительно очень важное, потому что я готовлюсь к сессии. И у меня непаханое поле, я еще не сделала ни одного эскиза…

— Да? Ну тогда я не вовремя.

— Ничего, что у тебя случилось?

— Мы делаем капустник, у нас все хорошо, но с костюмами проблемы. Как выходить из положения, не знаю. Не поможешь, ты же специалист? — подлизывалась я.

После долгого молчания Ленка наконец милостиво согласилась. Мы договорились о встрече, и я, обрадованная столь легкой победой, побежала в аудиторию на третьем этаже, где и должен был состояться праздник. Через полчаса явилась очень ухоженая, модная и гордая художница.

Быстро оглядев наши пожитки, Ленка сделала заключение:

— Кое-что я смогу принести, кое-что подправлю и тогда подойдет. Но все равно, не хватает нескольких по-настоящему элегантных и шикарных вещей. Лер, отойдем на секундочку. Ты можешь позвонить Руфе? У нее наверняка есть то, что вам нужно, и не думаю, что она пожадничает.

— Мне не очень удобно ей звонить. Я уже два года не была у нее, — и сама ужаснулась названной цифре. Что же делать?

— Позвони Ольге, с ней же ты общаешься, надеюсь?

— Ну тоже не очень. Лен, ты пойми меня правильно. Когда мы общались, это было все органично. Не хочется искусственно возобновлять никому не нужные отношения.

— Ты кого стараешься обмануть? Ведь прекрасно понимаешь, что твоя выдуманная неразделенная любовь к Мите вовсе не повод терять хороших людей. Ты странно себя ведешь. Всех от себя сама гонишь. Например, Сашку. Он вообще здесь ни при чем, а ты дала ему от ворот поворот. Звони, я тебе говорю.

— Ладно, попробую, — понуро согласилась я.

Дрожащей рукой и с сильно бьющимся сердцем я набирала не забытый за прошедшее время номер телефона.

— Руфина Константиновна у аппарата, — раздался знакомый хрипловатый голос. — Ну говорите.

— Руфочка, это Лера, если вы, конечно, меня помните.

— Еще помню. Как раз недавно тебя вспоминала. Интересно, думала я, сколько лет понадобиться этой дурочке прийти в себя, стать взрослой и научиться ценить настоящих людей, а не глупые фантазии. Настоящий человек — это, естественно, я.