Дневник разведчицы - [27]
— Товарищ полковник! Разрешите обратиться к лейтенанту Докукину!
— Обращайтесь!
— Товарищ лейтенант, разрешите пойти на задание!
Докукин показывает на забинтованную ногу:
— Видишь, Аверичева, я и сам не могу пойти, а задание очень сложное…
— Товарищ лейтенант, не позорьте меня. Перед ребятами стыдно. Разрешите принять участие в операции по взятию предателя Вавиленка!
Докукин молчит.
— Ну что ж, пойдешь парторгом группы, — наконец говорит он. И к полицейскому: — Вот видишь, гад, у нас девушки просятся в бой, а ты, сволочь, предатель!..
Колька встает, снимает с головы пилотку. Это довольно красивый парень. Продолговатое лицо, прямой нос, черные волосы.
— Товарищи, я клянусь, что сниму с себя позор, оправдаю себя перед Родиной!
— А не сбежишь? — зло прищурился Докукин.
— Пусть Терещенков идет с разведчиками и искупит свое преступление перед Родиной кровью! — твердо говорит полковник.
Действуем тремя группами. Группы Горшкова и Замятина идут в тыл полицейского гнезда за Боярщину. Наша группа охраняет Жаквинскую лощину, обеспечивает отход группам захвата. Согласно показаниям Терещенкова, начальник полиции Вавиленок ежедневно ходит, обычно один, иногда с охраной, вдвоем, приблизительно в девятнадцать часов, из Боярщины в соседнюю деревню Стрынково к немцам за инструктажем и паролем на следующий день.
Терещенков идет в группе Горшкова. В группе захвата старший сержант Власов, неразлучные друзья Михаилы— Голубев и Круглов, Алексей Сотсков, Василий Талдыков, Михаил Кукуев, Ефим Рудкин, Пеунов, Мельников, Алексей Федоров…
Выходим из Грядозубова в ночной темноте и сразу высокие сосны обхватывают и прикрывают нас со всех сторон. Ребята расспрашивают Терещенкова, как он, советский парень, дошел до такой жизни. И Колька рассказывает: «Испугался я, смалодушничал. С фашистами шутки плохи. Они как? Или иди в полицию, или смерть. Молодой я, жить-то хочется». Ребята возмущаются: «Вот дурак! Ты бы в партизаны — и живи». — «Живи, — ноет Палашенок. — Вавиленков знаете какой? Собака, от него не убежишь. Но я же не ярый. Я никого не убивал. Ходил только на посты…». Иван Журавлев напоминает Кольке: «Не убивал!.. А схватили-то тебя с пулеметом. Если бы успел поставить пулемет, всех бы покосил».
Передо мной все стоит злое лицо Кольки Палашенка, и я слышу его неприятный голос: «Клянусь, что оправдаю себя перед Родиной». Есть ли у него Родина?
Около Жаквинской лощины мы расходимся. Колька осмелел, ведет себя «своим в доску», даже подсказывает командирам, как лучше всего расположить бойцов в засаде. Ребята прощаются, пожимают нам руки. Отзываю старшего сержанта Власова, шепчу ему в самое ухо: «Власыч, дорогой! Не верьте Кольке, не верьте. Гад был, гадом и остался». — «Ну что ты, Соня! Он оправдает себя, вот увидишь». — «Надо верить в человека!»— говорит Ефим Рудкин, пожимая мне руку.
Мы долго смотрим в темноту, в которой растаяли наши товарищи…
Начинает светать. Вокруг местность открытая. Впереди, в небольшом кустарнике, разведчики Паша Савченко, Петр Пушнев, Сережа Соловьев. Нас разделяет открытая поляна, к ним не подойдешь. Слева: Владимир Чистяков, Иван Журавлев. Помощник комроты Комаренко и его ординарец Карп Жильцов расположились, как на пикнике: ремни с дисками автоматов и гранатами, вещевые мешки сброшены. Открытая консервная банка, фляжка с водой, разбросаны галеты. Они завтракают.
Солнышко греет все сильней и сильней. Рядом лежит Анюта. Под головой у нее сумка Красного креста. Старший лейтенант Васильев хмурит брови. Меня опять преследует один и тот же запах: немцев, сырой земли, крови и дуста. Сердце заныло, как будто кто-то шепчет: ребята попали в беду! Я подползаю к Комаренко: «Товарищи, у ребят что-то случилось, они в беде!» Карп таращит на меня глаза: «Ты что, бабка-гадалка?»
Справа и слева от Боярщины взвились белые ракеты и упали за деревней. Застрекотали пулеметы, автоматы, потом все стихло. — Ерунда, — говорит Комаренко, — это полицаи проводят учебу.
А в это время в группе захвата произошло то, что мне сердце подсказывало. Вот что рассказал Миша Голубев.
«…Овраг, где сидели мы, глубокий, весь заросший кустарником и травой. На дне оврага внизу журчит ручеек. Сидеть жутковато: вокруг нас на полях работали женщины под охраной немцев и полицейских. Были с ними и дети. Мы боялись, как бы кто из работающих на поле не пошел в кусты по надобности. У всех сосало под ложечкой. Прошло много часов. Хотя продукты были у всех, никто не ел, сильно волновались, аппетит пропал. Ждали, скоро ли уйдут с работы. Скоро ли пройдет день. Голоса то удалялись, то приближались. Время шло. Стало жарко, хотелось пить. Один пополз к ручью напиться, второй, третий… Терещенков просит Горшкова: —Разрешите спуститься вниз напиться. Кольке доверили. Ждем пять минут, нет полицая. Василий Талдыков и старший сержант Власов тоже спустились вниз. Неужели, собака, сбежал? Мы испугались. Но все еще верили, что Терещенков не предаст. Прошло еще пять минут. Нет его! Младший лейтенант Горшков растерялся. Вскочил, глаза вытаращил: «Вот будет мне за это! Что делать? Мы пропали! Нужно уходить!» И мы начали отход…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».