Дневник пропавшей сестры - [37]

Услышав про яд, Ариадна страшно перепугалась и бросилась к столу, неразборчиво бормоча что-то себе под нос. Ударила ладонью о стол, переклеила на него липучку и облегченно выдохнула.

– Фу, мерзость.

А я вдруг поняла, что мы до сих пор не удосужились поискать под столом, занимавшим всю середину кухни. Я вновь опустилась на четвереньки и залезла под стол. Пол под ним был ничуть не чище, чем в столовой.

– Ты что делаешь? – шепотом спросила Ариадна.

– Под столом смотрю, не видишь, что ли, – ответила я. Стол был таким большим и высоким, что под ним спокойно можно было сидеть, не пригибая головы. При мерцающем свете свечи я начала методично осматривать потемневшие ножки стола и нижнюю сторону столешницы в поисках знакомого белого бумажного прямоугольника.

И я нашла его, нашла!

– Не окажись только липучкой от мух, пожалуйста, – шепотом заклинала я, подбираясь ближе к нему.

– Ты что-то нашла? – спросила Ариадна, просунув под стол свою голову, и добавила: – Ну и темнотища здесь.

Я отлепила от темной столешницы крошечный кусочек бумаги и развернула его.

На нем рукой Скарлет было написано всего два слова и нарисована стрелка.

Смотри внизу.

↓

Я выбралась из-под стола. Здесь меня ожидала Ариадна с погасшей свечкой в руке. Я заново зажгла ее от своей свечи и сказала, показывая Ариадне свою находку:

– Я нашла вот это.

– Смотреть внизу? – сказала она, внимательно изучив листочек. – Где именно «внизу»?

Мы обе дружно уставились на пол, словно надеясь найти на нем что-нибудь.

– Хмм, – протянула Ариадна, и мне показалось, что в колеблющемся свете свечи буквально вижу, как бешено крутятся у нее в голове мысли.

– Вещь должна быть спрятана там, где никто ее не увидит… и при этом где-то внизу… Ага! – Она щелкнула пальцами и ухмыльнулась, выжидающе глядя на меня.

– Ну что? Не тяни! – сказала я.

– А то, что мы должны искать не здесь внизу, а вообще внизу. Не понимаешь? – Она указала рукой вниз. – В подвале. Под кухней. Я думаю, что Скарлет именно это имела в виду.

– Но я не знаю, как попасть вниз, и что там находится под кухней, тоже не знаю.

А вот Ариадна знала, пристально глядя куда-то за мое плечо. Я повернулась и увидела, на что она смотрит. На грузовой лифт.

– Нет. О нет. – Одно дело обыскивать кухню среди ночи, и совсем другое – ехать на грузовом лифте куда-то в погреб. Там темно. Там страшно. Там крысы, наверное. – Ты в самом деле так думаешь?

Я подошла к лифту, отперла задвижку на его дверце, открыла ее. Внутри лифт больше всего походил на деревянный ящик, подвешенный на веревках. Держась руками за стенки, я осторожно поставила внутрь ящика одну ногу, перенесла на нее вес своего тела, проверяя, выдержит ли лифт. Судя по всему, он вполне мог меня выдержать. Пол лифта был покрыт толстым слоем чего-то мягкого и мелкозернистого. Я решила, что это мука.

– По-моему, на этой штуковине сюда недавно поднимали мешки с мукой, – шепотом сообщила я Ариадне. – Лифт выдержит мой вес.

«Должен выдержать», – мысленно добавила я.

– Я опущу тебя, – сказала Ариадна и нервно сглотнула.

Вот и кончилось все тем, что я, согнувшись в три погибели, залезла среди ночи в грузовой лифт, чтобы отправиться на нем вниз, в сырую тьму погреба. Сидеть внутри лифта на корточках было очень неудобно, мука забивалась мне в нос, щекотала ноздри, хотелось чихнуть. Ящик, в который я залезла, сильно раскачивался, мои локти и колени ударялись о его стенки – наверное, завтра у меня появятся новые синяки, прямо поверх еще не заживших старых.

– Готова? – спросила Ариадна.

– Поехали, – ответила я.

Ариадна начала медленно опускать грузовой лифт вниз. Я слышала тихий шелест скользящих по шкивам веревок. В полной темноте я спускалась под пол. Точнее, сквозь пол.

Вскоре я почувствовала толчок, древняя конструкция со скрипом приземлилась, и я вышла из ящика в промозглый холодный погреб. Зажгла свечу. Погреб был длинным, каменным, со сводчатыми потолками, на которых сейчас плясали причудливые тени. Другие тени таились по темным углам, наблюдали за мной оттуда. На полу погреба лежали кули с мукой, стояли горы жестянок с тушенкой и консервированными супами, большие коробки с крекерами, мешки с картошкой и зернами овса.

Но это не все, что обнаружилось в погребе. Подняв повыше свечу, я увидела ряды тускло поблескивающих бутылок. Они были уложены на специальных винных стеллажах, тянувшихся, казалось, в бесконечность. Запасы для учителей? Но зачем же им так много? Нет, наверное, это коллекция вин, которую собрал за долгие годы директор школы, мистер Бартоломью.

Я подошла к ближайшему ко мне стеллажу, остановилась возле него. Первым делом я обратила внимание на то, что под каждой бутылкой был написан номер, точнее, год урожая, из которого сделано вино.

Я почти не сомневалась в том, что именно здесь, среди этих бутылок, Скарлет могла спрятать – и спрятала – нечто очень важное. Я посмотрела бутылку с датой нашего со Скарлет рождения, 1922, но в ней булькало вино и ничего не обнаружилось ни за бутылкой, ни под ней.

Так, какую еще важную и памятную для нас дату могла выбрать Скарлет? Может быть, что-то, непосредственно связанное с дневником? Тогда, наверное, 1933, год, когда Скарлет приехала в Руквуд.