Дневник покойника - [12]

– Ну что, Упоров, я тебя в прошлый раз сажал, – сказал он. – Ты был освобожден условно-досрочно за хорошее поведение. Выходит, поспешили тебя освободить… На этот раз сядешь надолго.

– Я не убивал, начальник, – выдохнул Упоров. – Спроси кого… У меня свидетели есть. Я весь вечер сидел у Тоньки. Ну, которая из дома напротив. Она скажет. Там еще был…

– Да пошел ты знаешь куда? – разозлился Тишков. – Мать твою, свидетели у него. Дураков ищет… Сажайте его в машину. Пока этот гад не проспится, разговаривать бесполезно.

Мужчину вывели на улицу, Тишков сел за стол и сказал Грачу, что дача на время, пока идет следствие, будет опечатана, и снова стал что-то писать. Дорис закрыла слезящиеся глаза и подумала, что она устала, хочется вернуться в Москву, в гостиницу. Но это мучение еще долго не кончится.

Глава 4

Кабинет начальника следственного управления Московского уголовного розыска Николая Николаевича Богатырева хранил в себе запах сигар и выдержанного коньяка. Вчера здесь в неофициальной обстановке, под рюмку и холодную закуску, принимали делегацию парижской жандармерии.

Затем весь день Богатырев показывал французам учебный центр Отряда особого назначения, где служители порядка повышают квалификацию. Потом поехали в образцовую среднюю школу полиции. Вечером в ресторане «Будапешт» Богатырев после трудного дня немного не рассчитал силы и поспешил удалиться, когда разговор свернул на политику. Он эту тему ненавидел и боялся ляпнуть что-нибудь такое, за что придется с начальством потом объясняться.

Сегодня французами занимался заместитель начальника управления. В программе значилось посещение Кремля и Грановитой палаты, где хранятся сокровища царского дома. У Богатырева появилась возможность вздремнуть на кожаном диване, а потом немного поработать. Отдохнув, он сел составлять список офицеров, которые через месяц отправятся с ответным визитом в Париж. Под номером семь в этом списке значился майор Юрий Девяткин.

Когда в дверь постучали и на пороге возник сам Юрий Иванович, Богатырев поднял взгляд от бумаг и стал рассматривать своего подчиненного так внимательно, будто видел его впервые. На Девяткине был поношенный костюм, одна штанина распорота по шву и подвернута до колена. На ноге гипс, плечо подпирал костыль, в правой руке – металлическая трость с резиновым наконечником.

– Вызывали? – спросил Девяткин.

– Вызывал? – Богатырев сморщил лоб, стараясь вспомнить, когда и по какому вопросу вызывал подчиненного. – Ах, да… Я тут список составляю, ну, лучших офицеров. Не просто список, а список офицеров для поездки в Париж. На десять дней. И ты среди них. В составе делегации познакомишься с методами работы французов, и все такое. Заодно городом полюбуешься, девушками. И всем остальным.

– Спасибо, товарищ полковник, – растрогался Девяткин. – Вот это повезло. Не ожидал. Давно мечтал туда съездить…

– О чем ты мечтал, потом расскажешь. В свободное от работы время. А сейчас, ну, поскольку ты уже здесь, доложи об убийстве в поселке Сосновый. Прокуратура Москвы взяла дело на контроль. Теперь будут звонить каждый день, спрашивать об успехах. А хвастаться нечем. Я правильно понимаю?

– Можно похвастаться тем, что я, преследуя одного гада, сломал ногу. – Девяткин, ловко обращаясь с костылем и тростью, присел в кресло. – Но хожу на работу с переломом, превозмогая боль.

– Теперь будешь меньше бегать и больше думать головой. Потому что твое главное оружие – мозги, а не ноги. Итак: твоя рабочая версия?

– Я назначил комплексную экспертизу, опросили свидетелей, предварительные результаты уже есть, – доложил Девяткин. – Восстановлена последовательность событий. Соседка покойной артистки, что живет в доме через дорогу, утверждает: ближе к вечеру к Лидии Антоновой пожаловали гости. Двое мужчин. Описание гостей дать затрудняется. Тут сделаю отступление. Последние два года Антонова в театре не работает. Все лето, с весны до осени, живет в загородном домике и никуда оттуда не уезжает. Ее квартира в Москве была взломана неделю назад, похищены какие-то ценные вещи. Но эта кража, кажется, совершена, чтобы пустить следствие по ложному следу. Воры искали что-то важное, перевернули весь дом, но…

– Почему ты так думаешь?

– У артистки были вещи более ценные, чем те, что пропали. Каминные часы начала девятнадцатого века, несколько бронзовых статуэток работы известных мастеров… Их не тронули, а взяли какие-то вазочки. После неудачной акции в Москве злоумышленники решили выяснить: может быть, то, что они ищут, хранится на даче Антоновой? Трудность в том, что артистка не выходит с участка, поэтому бандиты действовали прямолинейно и грубо. Они вошли в дом и жестоко убили хозяйку. Ее ударили в сердце самодельной заточкой, сделанной из напильника. Тут вернулся ее теперешний муж торговец обувью Рафик Амбарцумян, мужчина редкой физической силы. Через окно злоумышленники видели, как он открыл калитку и по тропинке направился к дому.

– Надо понимать, Амбарцумян не знал, что в доме незваные гости?

– Уже стемнело, в окнах горел свет и шторы не были задернуты. Но, скорее всего, он ничего не понял. Толкнул дверь, вошел в дом. И в прихожей получил две пули из пистолета «ТТ». В грудь и в правое плечо. Несмотря на ранение, Рафик бросился на бандитов, которые не смогли добить его третьим выстрелом – перекосило патрон в патроннике. Пистолет паршивый, китайский. Завязалась ожесточенная потасовка. Вся прихожая и большая комната в пятнах засохшей крови. Брызги бурого цвета на стенах и потолке. Бандиты, видимо, открыли металлический ящик, где хозяин хранил карабин «Тигр» и патроны. Рафика прикончили тремя выстрелами из карабина. Стрельбу услышали полицейские из патрульной машины, проезжавшей неподалеку. Они остановились у дома и прошли тем же маршрутом, которым шел Рафик. Оказались в прихожей – и сразу нарвались на пули. Один сотрудник тяжело ранен, сейчас он в больнице. Другой был убит на крыльце дома. Через пять минут на место происшествия приехали мы: водитель, начальник местного отделения лейтенант Суворов и я. Завязалась перестрелка. Суворов прошлой ночью скончался в больнице. Одного бандита я подстрелил.