Дневник писательницы - [145]

Ваша В.В.

25. Ричмонд

[26 мая 1919 года]

Я забыла спросить у вас насчет встречи с Уэббами. Суббота 7 июня праздник, канун Троицына дня. Насколько мне известно, Уэббов это устроит. Дайте мне знать, что вы надумаете, и тогда я напишу им.

Завтра мы перебираемся в Ашем. Оттолин в конце концов удалось зацапать Пикассо. Но мы будем далеко от всего этого… Марри хочет, чтобы я написала о Белшаззаре — о его поэзии — для «Атенеума». Ради бога, сделайте это вместо меня. Я попытаюсь сыграть на нашем знакомстве и личной заинтересованности. Аддисон понемногу продвигается — если любишь такие вещи. Я хочу сказать, что он гораздо лучше Роберта Линда или [I. J.]… Ну и прием! Могу сказать, что ваша незаконная родственница была там лучом света, оазисом в пустыне. «Да, я даю эти приемы, потому что на них не надо тратить много денег», — сказала миссис [К.] и продолжала в том же духе, сидя на диване, не сделав ни одной передышки в течение трех четвертей часа: последнюю четверть узурпировал старая развалина Кобден-Сэндерсон[384], который носит на шее красную ленточку и одевается в синюю рабочую блузу, что, однако, не влияет на его вдохновение. Более того, сам [К.] оказался куда как омерзительнее, чем это можно выразить словами, к тому же еще и злобным. Что до поведения и внешности остальных, с прискорбием сообщаю, что они более или менее соответствовали — но не совсем, слава богу! Пожалуйста, скажите мне, что мы другие — по крайней мере, некоторые из нас.

Как вам [D.Е.]? Сегодня утром получила от Оттолин исписанные листы, в которых она называет себя «величавой» и оплакивает былые страсти; так что полагаю, она не поддалась давлению… Какой смысл задавать вопросы?.. Если звонит телефон и леди Кьюнард, нет, княгиня Артур Коннаутская[385], предлагает удовольствие… о нет! На сей раз миссис Сакстон хочет встретиться с мистером Уолтером Лэмом, так что подождите минутку. Клайв уверяет меня, что у него каждый день ланч.

— Где?

— Ах, с прелестными людьми!

Если он не в силах вспомнить…

Ваша В.В.

26. Льюис

14 [сентября 1919 года]

Милый Литтон!

Жаль, мы не смогли повидаться, но мы были в запарке, пока вы жили в Чарльстоне[386]. Сейчас не лучше, учитывая домашние ужасы. Похоже, кухню надо перестраивать. А что делать с отсыревающим полом? Но тут есть и свои прелести, хотя незначительные и неромантические в сравнении с Ашемом. Мне нравится, как солнце заглядывает в одно из окон на рассвете и как деревенская молодежь играет вечерами в крикет за садовой стеной, вам тоже понравится.

Что поделываете? Украшаете старушку Викторию[387]? Легенды о ваших высоких полетах расходятся далеко и даже за горизонт. Мне в самом деле интересно. Мэйнард, пожалуй, такой же, как всегда, разве еще более мягкий и поразительно добрый! Полагаю, опасность заключается в том, чтобы не стать слишком добрым. Мне кажется, вы как раз идете в этом направлении — посмотрите на Оттолин. Тут дело темное. Ладно, в нашем уголке Сассекса доброта не растет. Вчера я провела целый день в Чарльстоне и покинула его, чувствуя, будто меня отчистили, отскребли, отскоблили, у меня все болело, зато я как будто заново народилась. У меня никаких новостей. Несколько дней назад пришло письмо от Ника Бейдженала. У них как будто все в порядке. Надеюсь получить письмо от Саксона. Постоянно заниматься интеллектом и моралью — занятие довольно-таки разрушительное. Леонард теперь, скажем так, гордится своим садом. Мы не можем устоять, чтобы, выйдя из дома, не взглянуть на горошек, а потом на картошку, которую еще надо взвесить. Полагаю, вы не имеете ни малейшего представления, сколько она весит. Мы также стали большими благотворителями, когда нужны ветки на похороны, то за ними приходят к нам. Понятно, что мне трудно взяться всерьез за книгу, которая теперь лежит у меня на столе и представляет собой полное собрание сочинений Джордж Элиот. Впрочем, вы ведь не читали ее романы. А жаль, потому что тогда вы могли бы помочь мне разгадать ее загадку. В любом случае, почему бы вам не написать мне письмо, ради которого я все это пишу? За завтраком читаю Уилфрида Бланта (дневники); мне не нравится аристократическая писанина, а вам? Мне не нравится Дух, не нравится Джордж Уиндхэм; Бог знает, что мне нравится, разве что я очень люблю погулять, потом попить чаю, потом посидеть и подумать о приятных вещах, которые могут со мной произойти. Мне бы хотелось, чтобы меня в октябре пригласили на уикенд в Тидмарш. Но вы, верно, уедете в Испанию.

Ваша В.В.

27. Ричмонд

28 октября [1919 года]

Ах, как приятно получать от вас похвалы[388]! Я говорю себе, что вы всегда слишком великодушны по отношению ко мне и надо соответствующим образом относиться к вашим похвалам, но не могу себя заставить. Наслаждаюсь каждым словом. Мне кажется, никакая другая похвала не сравнится с вашей. Я бы хотела расспросить вас о мириадах вещей; например, о мужских персонажах. Убедительны ли они? Была ли достаточно подготовлена перемена в чувствах Родни? Сначала мне показалось, что он влюблен в Кассандру, а потом я решила, что это слишком. Я помню, что вы говорили о физической близости, даже хотела кое-что вставить, но как-то не получилось — а жаль. Ничего; у меня есть идея романа, в котором персонажи только этим и будут заниматься — а они четверо близнецов! Однако, так как меня измучил ревматизм, это пока подождет, а я всего лишь хотела сказать, как я была счастлива получить ваше письмо… Меня больше всего интересовал диалог, поэтому я очень рада, что вы это заметили; я хочу подчеркнуть, что это было главное… Но есть еще много другого! И я не могу не думать об этом, если уж пишу романы, а вот это-то как раз еще вопрос.