Дневник - [17]
С сэром У. Пенном в карете — в Излингтон, в «Королевскую голову», где нас, а также двух братьев мистера Лоудера ждала его (У. Пенна. — А. Л.) супруга, а также мадам Лоудер и ее свекровь; потчевали только пирогом с голубятиной, ради чего не стоило и приглашать столь большую компанию; однако после обеда мы развлеклись вволю, ибо пришел фокусник, который показал нам такие фокусы, каких я за всю свою жизнь не видел ни разу. Ловкость рук его была такова, что жена моя твердит без умолку, что никогда не поверит, чтобы здесь не замешан был дьявол. 24 мая 1667 года
Все утро в присутствии, а в полдень обедал вместе с клерками; от них и узнал, что в городе все говорят о метеоре или каком-то пламени, пронесшемся в субботу над городом; тут я вспомнил, что тем вечером, закончив писать, прогуливался в одиночестве по саду и вдруг заметил перед собой сноп света, повернул голову и увидел, как по небу, в сторону Чипсайдуордз, пронеслось и исчезло белое пятно, похожее издали на огненное пламя. Тогда я стал соображать, нет ли сегодня какого праздника, и принял пламя за шутиху, хотя оно и было гораздо ярче любой шутихи, после чего больше об этом не думал. Однако мистер Хейтер и Гибсон, которые возвращались в тот вечер домой, встречали по пути многих, кто удивлялся увиденному; пламя видели и в Сити, и за его пределами; прошел даже слух, будто город объят пламенем и католики собираются перерезать всем нам глотки — отчего избави нас Бог. 21 мая 1668 года
ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ...
Обедали с капитаном Ламбертом и беседовали о Португалии, откуда он недавно прибыл. Говорит, что место это очень бедное и грязное, — речь идет о Лиссабоне — городе и королевском дворе. Что король очень груб и примитивен; не так давно за то, что он оскорбил какого-то дворянина, назвав его «рогоносцем», его чуть было не отправили на тот свет; ему устроили засаду и наверняка пронзили бы шпагой, не скажи он им, что он их король. Говорит, что в окнах там нет стекол — нет и не будет. Что королю прислуживает дюжина ленивых охранников, носят ему за отдельный стол мясо, порой в глиняных мисках, а иногда ничего кроме фруктов и время от времени полкурицы. И что сейчас, когда — их инфанта станет нашей королевой36, ей будут подавать целую курицу или гуся, что для нее в диковинку. 17 октября 1661 года
К сэру Уильяму Баттену, где зашел разговор об обычае избрания герцога Генуэзского, который правит два года и которому, точно королю, каждодневно прислуживают 400-500 человек. Когда же срок истекает и избирается новый герцог, к старому посылается гонец, который, становясь у подножья лестницы и глядя на него снизу вверх, обращается к нему со следующими словами: «Vostra Illustrissima Serenidad sta finita et puede andar en casa», что означает: «Срок Вашей светлости завершился, и теперь вы можете идти домой», — после чего гонец с поклоном снимает шляпу и старый герцог (по традиции он уже отослал вещи домой) покидает дворец, порой в сопровождении всего одного слуги, а на его место с величайшей торжественностью воцаряется его преемник. Согласно другой рассказанной нам истории, в герцогстве Регуэзском на Адриатике (государство небольшое, но, говорят, более древнее, чем Венеция, считается матерью Венеции, и турки обложили его со всех сторон) начальника дворцовой охраны меняют, опасаясь заговора, каждые 24 часа, с тем, чтобы никто не знал, кто будет во главе стражи следующей ночью. Обычай таков: за вами приходят два человека, хватают вас, словно преступника, и отводят во дворец, где и вручают ключи <...>. 11 января 1662 года
По словам (капитана. — А. Л.) Стокса, невзирая на то, что в Гамбо (Гамбии. — А. Л.) столь нездоровый климат, жители этой страны живут очень долго и ныне здравствующему монарху 150 лет, каковые считаются у них по дождям, ибо каждый год дожди идут четыре месяца кряду. Он сообщил нам также, что тамошние монархи имеют по сто жен каждый, и царь Гамбо предложил ему любую свою жену на выбор. Его предложением воспользовался капитан Холмс. 16 января 1662 года
Сегодня капитан Кок поведал мне, между прочим, с каким презрением относятся к ремеслу палача в Польше, хотя у страны этой доброе имя. В свое время, рассказал он, деревянные виселицы задумали там переделать в каменные, однако строители от такой работы отказывались до тех пор, пока в одном городе не было организовано торжественное шествие с флагами и сам бургомистр, в парадных одеждах, в присутствии всех строителей, не подошел к деревянной виселице и не ударил по ней молотком <...>, дабы каменщикам не стыдно было применить свое искусство для перестройки виселиц. 3 августа 1662 года
В Мурфилдсе встретил мистера Парджитера, с коим долго гуляли по полям <...>, беседуя главным образом о России, каковое государство, по его словам, — место весьма печальное. И хотя Москва город громадный, люди там живут бедно, дома, между коими огромные расстояния, тоже бедные, даже государь и тот живет в деревянном доме; занятия же его сводятся к тому, что он напускает на голубей ястреба, который гонит их миль на десять-двенадцать, после чего бьется об заклад, какой из голубей быстрее вернется домой. Всю зиму сидят по домам, некоторые играют в шахматы, остальные же пьют. Женщины там ведут жизнь рабскую. Во всем дворце не найдется, кажется, ни одной комнаты, где бы было больше двух-трех окон, из них самое большое не больше ярда в ширину или в высоту — дабы зимой тепло было. От всех болезней там лечатся парильнями; те же, кто победнее, забираются в заранее нагретые печи и там лежат. Образованных людей мало, по-латыни не говорит никто, разве что министр иностранных дел, да и тот по случайности.
