Дневник памяти - [32]

Через некоторое время мне понадобился очередной разговор с Ази с глазу на глаз. Этот разговор отличался от того, когда она рассказала мне о ее неожиданной встрече с Акбаром. Дело в том, что менструация у меня задерживалась уже на неделю. Хотя мы с Акбаром и мечтали, чтобы наш дом был наполнен детскими криками, но в первую очередь нам следовало создать этот самый дом. И что еще важнее, сначала было необходимо пожениться, или, как минимум, жить в одной и той же стране.

Мы, как всегда, заперлись в ванной комнате. Ази устроилась на треснутой крышке унитаза, а я сидела, балансируя на краю ванны.

— Боюсь, я забеременела, — выпалила я.

— Забеременела?! — в ужасе воскликнула она. — Ты с ума сошла?

— Шшш, не так громко. Тебя могут услышать.

— Меня, может, и услышат. Зато тебя все скоро увидят. Как ты надеешься скрыть беременность? Можешь мне поверить, уж я-то знаю, что это такое. Позволь мне тебе напомнить, что мне даже пришлось прятать раздувшийся живот в девственно-белое свадебное платье.

— Как же ты могла допустить, чтобы я так влипла!

— Я думала, вы догадаетесь предохраняться. Здесь это очень легко, не то что у нас дома.

— Знаю. Но раз ты решила подготовить нам комнату, то я подумала, что ты подготовишь и презервативы.

— Сейчас не время для шуток. Тебе необходимо выяснить, беременна ты или нет.

— Разве не ты учила меня бороться с самыми большими трудностями в жизни с помощью смеха?

— Учила, но это было до того, как трудности убили мой смех.

Я смотрела на Ази и видела свою мать, закаленную жизнью и что-то постоянно высчитывающую. Задумавшись над этим, я вспомнила, что видела такое же выражение на лице своей тети из деревни, не нанесенной ни на одну карту. Такие же выражения были у светских львиц, в то или иное время знаменитых своими похождениями. Почему женскому роду предназначено терпеть такие муки? — удивленно подумала я, на время забывая, что скоро мне самой предстоит испытать их. Но пусть об этом лучше мне напомнит Ази с ее градом вопросов, на которые я не могла ответить. А самым главным среди ее вопросов был следующий:

— Что ты теперь собираешься делать?

Моя растерянность как будто расползлась по всему телу, и меня замутило. Скоро чувство тошноты переросло в сильное давление изнутри, которое увеличивалось с каждой секундой, словно организм старался вытолкнуть из себя лишнюю кровь. Так оно и получилось. Прошли считанные секунды, и кровь потекла двумя потоками: внизу — по ногам, и вверху — из горла.

Ази чуть не сошла с ума от радости.

— Фальшивая тревога! — Она порывисто обняла меня и поцеловала. — Незначительное опоздание, связанное с расстройством нервной системы. Не забывай, в последние две недели у тебя произошел всплеск гормональной активности. — Однако, посмотрев на мое лицо, она быстро умерила свой восторг. Затем с той же тревогой, как и раньше, вытерла кровь с моего подбородка и спросила: — Что это?

— О, ничего… пустяки.

— Раньше такое случалось?

— Да, несколько раз.

— И что, каждый раз вот так? — допытывалась Ази.

— Да, и из горла и из живота.

Она растерянно закрыла рот ладонью, а потом воскликнула:

— О Господи! Ты ведь больна! Что об этом говорит доктор?

— Я не обращалась к доктору.

— Ты сию же минуту отправишься к нему.

— Пожалуйста, не надо, Ази. Я давно уже не чувствовала себя такой счастливой. Позволь мне сохранить это чудесное ощущение хотя бы на несколько дней. Не порти настроения мрачными мыслями.

— Хорошо, хотя я и категорически против подобной медлительности. Но смотри, не вздумай оставить это в тайне. И обязательно обратись к доктору, не теряя времени.

26

Наступил день приема у доктора. Вот уж никогда не думала, что расскажу родителям, но тем не менее рассказала. Папа не один день допытывался; чем я разгневала небеса, что они меня так жестоко наказали? Судя по всему, я продолжала гневить небеса. Это было очевидно, поскольку дела мои не улучшались. Тогда-то я и решила, что если уж мне суждено быть наказанной судьбой, то следует хотя бы заслужить это наказание, совершив какой-нибудь грех. И я выбрала самое непростительное из всех прегрешений: возразила отцу.

— И наказал Бог за вину отцов, — буркнула я. Другие слова мне просто не пришли в голову. Эти же могла произнести спокойно, не опасаясь получить нагоняй за цитату из Священного писания и уж меньше всего — от моего отца.

Со мной решили поехать все, за исключением брата. У него нашлись более важные дела в этот редкий момент уединения. Наверное, будет любоваться своей коллекцией нижнего мужского белья. Мне почему-то кажется, что комплекты, которые он покупает за двенадцать баксов, производят сильное впечатление на девушек. Но я, пожалуй, не совсем справедлива к брату. Может, он просто настолько вжился в образ богатого человека на родине, что сейчас ему трудно отвыкать?

Наша семья чудом уместилась в маленькой папиной «тойоте». Затем мы создали такую толчею у приемного покоя в больнице, что сумели перепугать других пациентов. Они подумали, что доктор опаздывает на несколько часов, и им придется долго ждать.

Обследование растянулось на несколько недель. Вдоволь пощупав меня и всю истыкав, доктора проинформировали, что до конца жизни, как только я окажусь в стрессовой ситуации, мое тело будет кровоточить. Тоже мне диагноз! Спросили бы лучше сразу нас с папой. Мы бы сами поставили такой диагноз, зная крепкую связь между телом и душой. Конечно, то, что я называла тревогами, папа считал греховными мыслями. А для него мысли были тем же, что и поступки. Так что мы совершили полный круг и возвратились туда, откуда начали: причиной моей болезни был грех.