Дневник осени - [4]

Шрифт
Интервал

Я громко завопила, когда вертолет, отскочив от моей головы, приземлился на одеяло, крутясь и подпрыгивая. Я и так уже довольно паршиво себя чувствовала. Последнее время у меня часто такое настроение. И самые тяжелые минуты – между сном и пробуждением.

Когда я сплю, он жив.

Когда я не сплю, я притворяюсь, что он жив. Я обманываю себя, что он не умер, а просто в командировке. Как обычно.

Но на грани сна и бодрствования, когда чувства мои только пробуждаются… Бац, и осознание обрушивается на меня, прямо как вертолет Эрика. Его больше нет! И никогда не будет. Перед моими глазами возникают ужасные сцены автокатастрофы, которые я постоянно гоню от себя – и днем и ночью.

А сейчас я страдала не только от душевной боли, но и физической. Такую боль обычно можно снять только большой дозой ибупрофена.

– Отем, – возмущенно сказал Эрик, забегая в комнату и поднимая свою игрушку. – Ты испортила мою аэросъемку! Вот спасибо тебе большое!

– Съемку? – Я смотрела, как он отсоединяет одну из маленьких навесных камер от вертолета. – Ты серьезно? Ты что, снимал меня во сне?

– Мама велела мне тебя разбудить. Ты не слышала будильника. – Он поднял с пола носок, который я оставила валяться на полу, и, как заправский баскетболист, забросил его в корзину для грязного белья. – Опа! Фоллз в своем репертуаре!

Вот и неправда. Я вообще не заводила будильник.

Я сильно зажмурилась, чтобы унять пульсирующую головную боль. Мой брат был сейчас похож на мальчишку из рекламы овсянки: такой же голубоглазый и беззаботный, готовый начать день со здорового и хорошо сбалансированного завтрака. Меня даже затошнило от этого зрелища.

– Как ты можешь быть таким счастливым? – выпалила я.

– Что?

– Ты что, не боишься первого дня в новой школе?

– Нет, – ответил он.

– А надо бы, – сказала я, прищуриваясь. – Там все дети незнакомые. Что, если ты никому из них не понравишься?

– Понравлюсь, – уверенно заявил он, но в его глазах мелькнула тень сомнения. Я почувствовала проблеск триумфа.

– А может, нет? – я холодно взглянула на брата. – Сейчас середина учебного года. Все уже передружились между собой. Может, они подумают, что новенький – какой-то извращенец, который занимается странными вещами. Например, снимает людей во сне. Никто не захочет иметь с тобой дела.

Эрик безмолвно открыл рот, а уверенность в его глазах начала постепенно таять. Я была довольна собой… До того момента, пока он не развернулся и не пошел прочь, низко опустив плечи.

И тогда я поняла, что вела себя – и веду! – как самое отвратительное человеческое существо во всей Вселенной.

Потому что мои слова на самом деле отражали то, что чувствовала я сама. У моего брата все будет хорошо. Именно со мной никто не захочет общаться. Именно я не смогу влиться в коллектив.

– Эрик, подожди! – позвала я, испытывая стыд за себя. – Ты забыл свою камеру!

– Она мне не нужна.

– Эрик! – Я потом заглажу свою вину. Не то чтобы мне хотелось издеваться над Эриком, просто он справлялся с ситуацией значительно лучше, чем я.

Я схватила с тумбочки свой телефон и послала Дженне сообщение всего из двух слов: «Я – ОТСТОЙ».

Затем я поплелась в ванную и осмотрела себя в зеркале. В центре лба у меня надулась огромная красная шишка. Прямо посередине шишки шла глубокая царапина, и в результате мое опухшее лицо больше всего напоминало обезьяний зад.

После душа отек стал еще больше и смотрелся просто ужасно. Я вернулась в комнату, где на моей кровати меня ждала мама.

– Знаю, – сказала я в ответ на ее укоризненный взгляд. – Я отвратительная сестра.

Она молча взбила мои подушки, и я присела с ней рядом. Я немного выше ее, что по-прежнему кажется мне немного странным. Как будто из-за этого именно я должна заботиться о ней, а не наоборот.

Она обняла меня, и я положила голову ей на плечо.

– Мне нужно идти в школу?

– Вообще?

– А «никогда» может рассматриваться как вариант?

– Ты помнишь, почему папа назвал тебя Отем? – помолчав, спросила она.

– Потому что в глубине души он меня ненавидел?

Только вдумайтесь: Отем Фоллз[4]. Это имя как констатация факта: я недотепа и подвержена сезонным обострениям. Вот Отем. Что она делает? Падает. И тут возникает еще одна проблема. Лето – это жара, пляж, развлечения на свежем воздухе, веселая жизнь. Зима – это уют, снег, горячая еда и приятная сонливость. А осень мотает туда-сюда. Она сама не знает, чего хочет. Это неприятное время года, грязное и неопределенное. И именно в честь него меня назвали. Причем дважды!

Теперь понятно, почему у меня никогда не было Дела? Ничего странного.

– Он дважды назвал тебя в честь времени года, которое считал самым удивительным в году, – сказала мама.

– Он так считал? – спросила я. Мне известна эта история, но я хочу еще раз услышать ее из маминых уст.

– У меня был целый список женских имен, но он хотел назвать тебя именно Отем. Он говорил, что ему понадобится много времени на то, чтобы разобраться в тебе, и что Отем Фоллз подходит тебе лучше всего.

– Разобраться во мне… И это еще до моего рождения.

– Так он говорил. Он говорил, что тебе на роду написано стать Отем, потому что осень так непредсказуема. Она может быть и теплой, и холодной, в ее палитре множество цветов. Даже когда листва увядает и осыпается, она все равно прекрасна. «Осень яркая и интригующая, – говорил он мне. – И такой же будет наша дочь». Я хочу сказать, что ты сильнее, чем думаешь. Идти в школу или не идти – решать тебе. Но мне пора везти Эрика. Я люблю тебя, Отем.


Рекомендуем почитать
Курортный роман

Женщина и мужчина через всю жизнь проносят воспоминания о мимолетной встрече в поезде. Прошли годы, и судьба снова сталкивает их в курортном городке. Жалеют ли они об упущенной возможности? Довольны ли своей судьбой? Готовы ли к новым отношениям? Отдых на курорте всегда располагает к воспоминаниям и откровенным беседам. Психология отношений наших современников на фоне сказочного чешского городка Франтишковы Лазны.


Мой сводный американец

— Мы не должны, — упираюсь ладонями в горячую грудь парня, но сопротивление только разжигает в нём ещё более ярую потребность. — Знаю, — дразнящим тоном протягивает Томас и словно нарочно проводит носом вдоль моей шеи, отчего дыхание срывается на свист. — Ты боишься? — Да… Да, я боюсь. Но не его. А тех чувств, что он пробуждает во мне. Такое подвластно только одному человеку… Ощущаю на своей коже его наглую ухмылку: — Страх всегда притягивает.


Спроси обо мне море

Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.


Корабль

«Где это я?» С этого вопроса начинается абсурдное, страшное, душераздирающее и полное ярких сновидений путешествие Сигнифа в мир Корабля, на котором он по неясным причинам оказался. Герою предстоит столкнуться с экзистенциальным кошмаром, главным врагом в котором будет для Сигнифа он сам. Перед Сигнифом вновь и вновь встанут проклятые вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, любви и разлуки. Раскусит ли он плод бытия? Победит ли себя? Подарит ли любовь ему бессмертие?


Достигая крещендо

Размеренная и спокойная жизнь молодого епископа на Лазурному берегу неожиданно принимает новые обороты. Из родной России приходят странные новости, побуждающие его к действию… На фоне проблем личности разворачивается нешуточное противостояние в верхних эшелонах власти, среди сильных мира сего. Содержит нецензурную брань.


Записка смертника

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


С любовью, Лара Джин

Лара Джин счастлива, потому что в ее жизни наконец все идет по плану: не за горами выпускной, а осенью они с Питером, ее парнем, вместе поедут учиться в колледж ее мечты, расположенный совсем недалеко от дома. Ей даже не придется скучать по близким, ведь каждые выходные она сможет проводить с семьей и печь шоколадное печенье для сестренки Китти. Все складывается как нельзя удачнее, остается только получить подтверждение из колледжа… Но неожиданные новости разрушают идеальный план, и теперь Лара Джин должна придумать новый способ остаться рядом с Питером и своей семьей.


У нас всегда будет лето

Белли была влюблена всего лишь дважды, и оба раза – в парней по фамилии Фишер. После двухлетних отношений с Джереми она практически уверена, что он – ее родственная душа. Ну, почти. Сам Джереми точно знает, что они с Белли созданы друг для друга, а Конрад все никак не может простить себя за то, что отпустил девушку своей мечты. И когда Белли и Джереми решают связать себя узами брака, Конрад понимает: он должен признаться Белли, что все еще любит ее. Сейчас или никогда.


Этим летом я стала красивой

Новый год Белли отсчитывает не с первого января, а с первого… июня. Все самое волшебное случается в это солнечное, теплое и счастливое время. Каждый год она вместе со своей семьей уезжает на каникулы в пляжный дом к Сюзанне и ее сыновьям Джереми и Конраду. Они были ее семьей, ее «братьями»… до тех самых пор, пока одним летом все бесповоротно не изменилось.


Лето без тебя – не лето

Все самое интересное в жизни Белли всегда происходило летом, когда она встречалась со своими двоюродными братьями Джереми и Конрадом. Но только не в этом году. На этот раз все пошло наперекосяк, и ссоры угрожают разрушить отношения, которыми все они дорожили. Но внезапно Конрад исчезает, и это уже серьезно. Теперь, чтобы все исправить, придется очень постараться.