Дневник незначительного лица - [9]

— Ты всегда был не в ладах с шампанским.

Я возмутился и ответил:

— Ну что за вздор ты говоришь. Я выпил только полтора бокала, а ты не хуже меня знаешь…

Прежде, чем я успел окончить фразу, Кэрри выскочила из комнаты. Я больше часа сидел и ждал, когда она вернется; она так и не вернулась, и я решил лечь спать. Я обнаружил, что Кэрри уже легла, даже не сказав мне «спокойной ночи»; оставив меня в одиночестве лишь затем, чтобы запереть дверь кладовой и накормить кота. Непременно надо с ней об этом переговорить завтра утром.

9 МАЯ.

Все еще слегка покачивает, темно в глазах. В «Велосипедных новостях» опубликован длинный список гостей Лорда-мэра. С сожалением обнаружил, что наши имена пропущены, тогда как Фармерсон красуется, да еще с каким-то Чл. Гил. Торг. — не знаю, что бы это такое значило. Ужасно раздосадован, ибо мы заказали двенадцать экземпляров, чтобы послать друзьям. Написал в «Велосипедный вестник», указывая им на их упущение.

Когда я вошел в гостиную для завтраков, Кэрри уже приступила к еде. Я налил себе чашку чая и сказал, с полным спокойствием и самообладанием:

— Мне бы хотелось, Кэрри, чтобы ты вкратце объяснила свое поведение вчера вечером.

Она сказала:

— Да неужели! А мне бы хотелось, чтоб ты поподробней объяснил мне свое поведение позавчера вечером.

Я ответил с холодным достоинством:

— Поистине, я тебя не понимаю.

Кэрри сказала саркастически:

— Естественно. Ты был не в том состоянии, чтоб что-то понимать!

Я был поражен столь несправедливым обвинением и только вскрикнул:

— Каролина!

Она сказала:

— Без актерства, не надо, меня им не проймешь. Прибереги этот тон для своего друга мистера Фармерсона, который торгует железками.

Я только рот открыл, но Кэрри — никогда еще я не видел ее в таком возбуждении — велела мне попридержать язык. Она сказала:

— Нет! Дай уж мне сказать! Ты объявляешь, будто поставил Фармерсона на место, а сам после этого позволяешь ему ставить тебя на место, в моем присутствии, и затем принимаешь его предложение выпить бокал шампанского, и ведь ты одним бокалом не ограничиваешься. Далее ты приглашаешь этого мужлана, который из куля в рогожку чинит наш скребок, к нам в кэб на пути домой. Умолчу о том, что, вваливаясь в кэб, он порвал мне платье, наступил на бесценный веер миссис Джеймс, который ты вышиб у меня из рук, и притом он даже не подумал извиниться; и вы курили всю дорогу, не потрудившись даже спросить у меня разрешения. И это еще не все! Когда мы добрались до дому, хоть он и не подумал ни фартингом участвовать в расплате с извозчиком, ты его приглашаешь к нам зайти. Хорошо хоть он был трезв настолько, что по моему лицу понял, что его общество совершенно нежелательно.

Бог ты мой, как я был унижен; но в довершенье бед вдруг к нам без стука входит Тамм, на голове две шляпы, на шее меховая горжетка Кэрри (которую сорвал он с вешалки), и громким хриплым голосом провозглашает:

— Его Королевское Высочество Лорд-мэр!

Дважды он как дурак проходит так по комнате и, заметив, что мы не обращаем на него внимания, спрашивает:

— Что стряслось? Милые бранятся, э?

В первую минуту ответом ему было гробовое молчание, потом я сказал сдержанно:

— Мой милый Тамм, я не совсем здоров и не очень расположен к шуткам; особенно когда вы входите без стука, в чем я не усматриваю особенного остроумия.

Тамм сказал:

— Тысяча извинений, но я зашел за своей тростью, я-то надеялся, вы мне ее пришлете.

Мистер Фармерсон курит в кэбе всю дорогу

Я вручил ему его трость, которую, помнится, выкрасил эмалевой краской, надеясь усовершенствовать. Минуту он ее разглядывал с ошеломленным видом, потом сказал:

— Кто это сделал?

Я отвечал:

— А? Что — это?

Он сказал:

— Что — это? Да испоганил мою трость! Это трость моего бедного покойного дядюшки, и мне она дороже всего на свете!

Я сказал:

— Очень прошу меня простить. Впрочем, я думаю, краска сойдет. И я хотел как лучше.

Тамм заявил:

— Могу только сказать, что это возмутительная наглость; и мог бы добавить, что вы еще больший идиот чем кажетесь, да только это абсолютно невозможно.

12 МАЯ.

Получил единственный экземпляр «Велосипедного вестника». Там помещен короткий список из нескольких фамилий, какие они опустили; но эти невежды нас обозначили как «мистера и миссис Пукер». Вот досада! Снова им написал, притом с особенным тщанием вывел нашу фамилию печатными буквами, чтоб на сей раз невозможно было ошибиться.

16 МАЯ.

Открыв сегодняшний номер «Велосипедного вестника», с омерзением прочел следующий абзац: «Мы получили два письма от мистера Чарлза Пупкера с супругой, с просьбой осветить тот важный факт, что они были на балу у Лорда-мэра». Я изодрал эту газету в клочья и швырнул их в мусорную корзину. Слишком ценно мое время, чтоб волноваться из-за подобных пустяков.

21 МАЯ.

Последнюю неделю или десять дней было очень скучно, так как Кэрри уехала в Саттон к миссис Джеймс. Туттерс тоже уехал. Тамм, я полагаю, все еще обижен на меня за то, что я без спроса выкрасил ему трость эмалевой краской.

22 МАЯ.

Купил новую трость с серебряным набалдашником, которая мне обошлась в семь шиллингов шесть пенсов (Кэрри скажу, что пять шиллингов), и послал с любезной запиской Тамму.