Дневник Микеланджело Неистового - [47]

* * *

Нынче папа призвал меня к себе во дворец, чтобы узнать мое мнение о двух проектах нового собора св. Петра, представленных Сангалло и Браманте. Проект моего друга был мне уже известен, а вот второй я видел впервые.

К сожалению, именно второй проект мне понравился больше, но я не стал делиться с папой своими впечатлениями. Не мог же я ему сказать, что вторая работа лучше первой, и навредить тем самым моему другу! Такое поведение было бы в высшей степени недостойным. Я предпочел ответить, что оба проекта имеют свои достоинства и недостатки. Хотя на самом деле работа Браманте намного превосходит смелостью замысла. Внимательно ознакомившись с ней, я понял, насколько представленный план собора отличается от общепринятых образцов. Однако и Браманте допустил явный просчет, перекрывая свое строение. Я даже не сдержался и невольно воскликнул в присутствии папы:

- Но ведь этот купол низок и придавлен!

- А как бы вы его построили? - тут же спросил папа Юлий.

- Приподнял бы... Сделал выше, чтобы его можно было видеть снизу...

Проект Браманте меня живо заинтересовал, а работа Джульяно, к сожалению, грешит традиционностью и не несет ничего нового, повторяя все то, что уже не раз было видано и перевидано как здесь, так и в других местах. В разговоре с Юлием я чуть было не забыл о ней вовсе. Через несколько дней папе и кардиналам придется принять окончательное решение. Но насколько я понял из сегодняшнего разговора, выбор уже предрешен.

Надеялся, что сегодня папа заговорит и о своем монументе, но он даже о нем не заикнулся. Пришлось вернуться домой несолоно хлебавши. Хотел попросить у него денег, чтобы заплатить каменотесам, обрабатывающим мрамор, но передумал, боясь, что он и слушать меня не станет.

Мне позарез нужны деньги. Нужно платить рабочим, которые волокут мраморные глыбы из порта Рипетта до площади св. Петра. Я в долгу как в шелку, и эта мысль меня терзает и не дает покоя. Придется завтра обратиться за помощью к Якопо Галли. Не могут же рабочие ждать, пока папский казначей получит указание о выдаче мне денег.

* * *

Из Каррары тем временем прибыла еще одна партия мрамора. К счастью, погода улучшилась, и можно производить разгрузку в более благоприятных условиях, которые не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось выдержать в январе. Итак, мрамор продолжает прибывать, а я не нахожу себе места от тревожных предчувствий.

Хочу не забыть и отметить, что сегодня папа Юлий впервые заговорил со мной о Рафаэле - юном маркизанце, работающем во Флоренции. Папа поинтересовался, знаком ли я с ним, действительно ли юноша стоящий и какого я мнения о его живописи. И вот тут-то я вдруг понял, как трудно говорить об этом молодом человеке. Причем главная трудность в том, что не знаешь, с чего начать. Поэтому я не много сумел поведать о нем, отвечая на вопросы папы Юлия. Ограничился тем, что рассказал, насколько он известен и почитаем во Флоренции, и еще кое-что в том же духе. Однако меня крайне удивило, что папа ничего не спросил о Леонардо. А ведь он тоже сейчас во Флоренции, и вряд ли кто осмелится недооценивать его в сравнении с маркизанцем. Ума не приложу, отчего папа обошел его молчанием, словно Леонардо ничего для него не значит.

Думаю, что Юлий II немало уже слышал восторженных отзывов о Рафаэле, но не столько о его успехах в живописи, сколько об удивительной обходительности, красоте, умении подчинять своему влиянию ближнего и прочем. Словом, я понял, что папе расхваливали в основном человеческие качества маркизанца, а не его достоинства живописца. Юлий выспрашивал меня о нем с отеческой улыбкой и умиленным выражением на лице, что так несвойственно его суровой натуре. Такое впечатление, что папа заочно проникся симпатией к маркизанцу. "Все идет, как тому следует быть, - подумал я. - Маркизанец уже завоевал папу, будучи еще с ним незнаком. Ведь удалось же ему обворожить во Флоренции гонфалоньера Содерини, а в Урбино весь княжеский двор и герцогиню Джованну Фельтрия".

На днях среди развалин древнеримской постройки была обнаружена скульптурная группа Лаокоона. Все тут же решили, что речь идет об известном произведении, упоминаемом Плинием *. По распоряжению папы я отправился вместе с Джульяно да Сангалло взглянуть на скульптуру. Видимо, она будет перенесена в Ватикан. Придется вернуться к месту находки в сопровождении Кристофоро Романо. Папа часто навязывает мне своего подопечного, от которого мне никакого прока. Я уж не говорю, что он из клики Браманте. Ему придется заняться реставрацией группы Лаокоона - поручение, вполне соответствующее его способностям как скульптора. На исходе март 1506 года.

* Плиний Младший (ок. 62-114) - римский писатель и государственный деятель, оставил богатое эпистолярное наследие, дающее ценный материал о культуре Римской империи (см. Письма Плиния Младшего, М.-Л., 1950).

* * *

Мраморные глыбы продолжают прибывать, заполняя почти всю площадь св. Петра. Но это зрелище уже не вызывает в Юлии II былого интереса. Я замечаю это по различным признакам и разговорам, которые мне передаются. Хотя я еще не в состоянии судить о подлинных намерениях папы, но уже сегодня он заставил меня проторчать в своей приемной вместе с остальными, прежде чем дать мне аудиенцию. Все это наводит меня на мысль, что он дал специальные распоряжения на сей счет. Ведь до сегодняшнего дня меня тут же провожали в его рабочий кабинет, минуя обычную очередь, сидящую в приемной. Помимо всего прочего, я заметил, что папа был не расположен говорить со мной о монументе и наотрез отказался выдать мне деньги для выплаты лодочникам и рабочим.