Дневник леди Евы - [43]

Глэдис понимала, что уже несколько раз смерть проходила совсем близко, спасала до сих пор только удача. Когда усталость становилась совсем невыносимой, молодая женщина думала, что в следующий раз, когда ей попадется грабитель, или слишком агрессивный рыцарь, она не станет сопротивляться — пусть все случится само собой. Но Джей!

Только мысль о сыне заставляла ее идти дальше. Семья йомена, в которой он жил сейчас, казалось, была вполне приличной. Если бы можно было оставить его там! Но на что он сможет рассчитывать, оставшись сиротой? Кто научит его какому-нибудь ремеслу? Ни родных, которые смогут помочь, ни стартового капитала, чтобы арендовать клочок земли, который в будущем сможет принести доход. За обучение у мастера надо было заплатить. Потом, когда мастер сочтет, что ученик достаточно умеет, надо было заплатить за вступление в цех мастеров. А еще — инструменты, и на что-то надо жить. Глэдис не могла бросить ребенка здесь совсем одного, без средств к существованию, и решила заработать столько, чтобы иметь возможность оплатить содержание мальчика в приличной семье и его обучение. И она снова и снова вставала каждое утро, и отправлялась на обход, или на поиски новых пациентов.

Но вот наступил октябрь, зарядили дожди. О новых турнирах больше не было слышно. Глэдис добралась до дома Ника и Лили. Сын встретил ее так радостно, что у молодой женщины защемило сердце. Наверное, ему здесь было все-таки не так хорошо, как ей хотелось бы.

Пережидать непогоду в семье йомена пришлось почти две недели. Наконец, дожди прекратились, и начало понемногу подмораживать. Улучив погожий денек, молодая женщина тронулась с ребенком в путь. Продукты на дорогу и про запас она купила в Мальборо, и нашла там же караван, который двигался примерно в нужную сторону. Путь до охотничьего домика занял больше времени, чем летом в Уоллингфорд. Часто приходилось останавливаться на постоялых дворах, чтобы дождаться хорошей погоды — дороги раскисли, и стали труднопроезжими.

И все же этому пути, как и любому другому, тоже пришел конец. Уже лежал везде мелкий белый снежок, когда путешественники увидели, наконец, знакомую поляну и домик. Малыш радостно запрыгал и захлопал в ладошки. Глэдис тоже улыбалась. Ей казалось, что они вернулись домой. В домике все было так, как они оставили, уезжая летом. В камине вскоре загудел огонь, и старый друг-котелок закачался в нем.

Остаток осени и зима казались Глэдис самым счастливым временем, проведенным в этом мире. Денег было достаточно. Все самое необходимое, даже сено и овес для Руфуса, удалось раздобыть у Оза. Она отдыхала, занималась домашними делами, а вечерами сидела у камина с Джеем, рассказывая ему разные истории из жизни. Малыш рос очень смышленым. Особенно нравились ему считалки — "Раз, два, вот моя туфля", "Раз, два, три, четыре, пять — я живого зайца смог поймать". Может быть, поэтому считать он начал очень рано. Говорил он тоже вполне понятно и бегло. Глэдис начала показывать ему буквы, и с грустью вспоминала красочные детские книжки из своего времени.

Как только выпал снег, и установился санный путь, их снова навестил Катберт, привез гостинцы от Лин — большой пирог, сушеные ягоды, муку и крупы, но самым дорогим подарком были самодельные саночки для Джея. Сидя на своем любимом месте против двери, обнимая ладонями кружку с горячим травяным питьем, он неторопливо рассказывал новости: в замке все уже забыли о Глэдис. Жизнь вошла в привычную колею. Мэг и правда взяли работать в жилое крыло, но она нет-нет, да и вспоминала прежнюю хозяйку, да и отец Джозеф тайком интересовался, нет ли каких известий о мистрис Глэдис. Леди Брангвина совсем пожелтела, стала еще более раздражительной, капризной и ревнивой. Дети у них больше не рождались. В ответ Глэдис рассказала, как прошло ее лето. Катберт одобрительно покивал. А после его отъезда в домик Глэдис начали наведываться пациенты. Наверное, егерь постарался, чтобы эту дорогу узнали.

Конечно, были и свои проблемы. Несколько раз приходили волки, осторожно царапались в дверь, пытались проникнуть в сарай к Руфусу, и он жалобно кричал оттуда, а Глэдис и Джей сидели, затаившись, в доме, и не могли ничем помочь своему другу.

Но все обошлось, и в целом, зима прошла благополучно. Маленькому семейству даже удалось отпраздновать Рождество. Глэдис зажгла везде свечи, приготовила праздничную кашу и сладкий пудинг, как могла. Затем села с Джеем к камину и весь вечер пела ему рождественские песенки, а он старательно подтягивал, и было ясно, что кем-кем, а менестрелем, ему, кажется не быть по причине отсутствия музыкального слуха. И все же вечер они провели к обоюдному удовольствию. Глэдис исполнила все, что знала, а потом еще раз, специально для Джея те гимны, которые ему особенно понравились. На этом праздник закончился, и они спокойно отправились спать.

После Рождества время как будто побежало быстрее. Солнце стало подниматься все выше, день прибавился. Глэдис помнила, с каким трепетом она ожидала это время, когда жила в деревне, у чужих людей, и весной должна была уйти. Тогда она не знала, куда отправиться, что делать, как жить дальше, а теперь молодая женщина с удовольствием подставляла лицо весеннему ветру, и только нетерпеливо поглядывала на снежные холмики за окном — когда же они растают. Отдохнув за зиму, она уже стремилась приступить к своей работе на турнирах, а пока приводила в порядок сумку и инструменты, готовила лекарства.