Дневник Ласточки - [12]
Но я не юная девушка, и мне тут было не разобраться. Женщин я презирал и видел их насквозь. Но не девушек. Правда, маленькие дурочки, какими обычно бывают девственницы, ничуть не загадочнее своих взрослых сестер. Но изредка попадаются странные и непонятные тихони. Моя жертва была как раз из таких.
Зазвонил телефон. Юрий.
– Ты почему не позвонил?
– Забыл.
– Как все прошло?
– Пять из пяти. Отлично.
– А документы?
– У меня.
– Не понимаю, почему ты не позвонил, – повторил он ледяным тоном.
– Я устал. И заснул.
– Чтобы это больше не повторялось. Мы должны полностью доверять тебе.
Это «мы» красноречиво подчеркивало серьезность предупреждения.
– Ладно, привози документы.
– Прямо сейчас, в воскресенье?
– Ушам своим не верю, Урбан. У нас, по-твоему, профсоюз?
– Еду.
Юрий был прав. Раз уступи – и вскоре потребуют оплаченный отпуск.
Секунду я колебался: может, положить дневник в портфель? Ведь я его там и нашел. Но как-то рука не поднялась. Эта тетрадка уже стала моим сокровищем. И зачем шефу дневник какой-то незнакомой девчонки, которую я убил?
Я погнал через весь Париж. Мотоцикл недовольно фыркал, и я его понимал. Забирая документы, Юрий странно взглянул на меня. Я уже собрался уходить, но он удержал меня:
– Ты что, совсем рехнулся?
– Что еще?
– Деньги!
Он протянул мне конверт:
– Пересчитай.
В ту ночь мне плохо спалось. Утром меня разбудил странный шум. Я открыл глаза: по комнате металась ласточка, влетевшая в приоткрытое окно. Она билась о стены и от этого пугалась еще больше.
Я вскочил, чтобы распахнуть окно. Ласточка была еще такой несмышленой, что не поняла моего жеста. До смерти напуганная, она искала, куда бы ей спрятаться, и укрылась в узком проеме между телевизором и стеной. Она замерла там без движения, и в комнате повисла мертвая тишина.
Я прижался лбом к стене, чтобы посмотреть на птичку. Такая крошечная – казалось, она состоит всего из нескольких перышек. Я протянул к ней руку, но здоровенная лапа убийцы не пролезала в узкую щель. И я не мог сдвинуть этот чертов телевизор, который установил на четырех шатающихся кирпичах. Как же мне вызволить пташку?
На кухне я нашел шампур для шашлыка и просунул в щель. Ласточка отодвинулась так далеко, что я уже не мог ее достать. Почему мое сердце забилось как сумасшедшее? Аж грудная клетка заболела.
Я растерянно плюхнулся в кресло. Почему вдруг птица спряталась за телевизором, который я никогда не смотрю? Почему она не хочет улетать? И главное, почему меня это так растревожило? Непонятно.
Я машинально нажал на пыльную кнопку. На сероватом экране появились какие-то мерзкие рожи. Послышались голоса, дурацкая музыка.
Затем сообщили новость дня: министр и вся его семья убиты в своем загородном доме. Говорили обо мне, но никто не знал, кто я. Я надеялся, что назовут имена жертв.
Но нет, не назвали. От них уже ничего не осталось, даже имени.
У меня хватило ума забрать с собой револьвер девочки. Журналисты говорили только об одном таинственном убийце. Вот остолопы! Я ухмыльнулся.
Затем ведущая заговорила о безработице. И я выключил телевизор.
Ласточка за телевизором умерла. Ее тельце лежало на полу.
Я поднял ее. Сердце снова забило в набат. Мне было больно, но я не решался выпустить птицу из руки.
Я разглядывал ее головку. Глаза широко открыты, как у девушки в момент смерти. Почему я вдруг подумал, что включить телевизор меня заставила эта птаха? И почему я не сомневался, что ее убили картины убийства? Ведь в репортаже показали только дом, да и то мельком. Но я чувствовал, что она умерла из-за этого.
Я прижал ласточку к своей голой груди, к сердцу, которое бешено колотилось – в абсурдной надежде, что его громкое биение вернет ее к жизни, что оно передастся маленькому тельцу, а через него – другому хрупкому телу, и оно задышит, ласточка, я же не знал, что это была ты, теперь я понял, прости меня, да, я жажду обнять тебя, я хладнокровно тебя уничтожил, но как бы мне хотелось тебя отогреть, я сгораю от желания узнать, какой ты была, кто ты, я буду звать тебя Ласточкой…
Как идет тебе это имя! Еще ни одна девушка на свете не звалась Ласточкой. Какое красивое имя для живой девушки. Ведь ласточка – самая живая и чуткая из птиц, если она не в полете, она всегда начеку. Нельзя путать тебя с грубым стрижом или с вульгарными человеческими существами, что тебя окружают. Ты – ты была ласточкой, и жила, как ласточка, всегда настороже, и мне это понравилось, признаюсь, мне не хотелось, чтобы ты успокоилась, мне нравился твой страх, твой трепет, испуганные, но храбрые глаза, я полюбил тебя такой, беспокойной, и, кажется, я переборщил, пытаясь навсегда удержать тебя в этом страхе. Ласточка, может, ты оживешь, ты, которую я убил однажды весной, ты не приносишь весны, говорил Аристотель, но даже величайший греческий ум способен ошибаться, и уж тем более самый безумный из наемных убийц, я не должен был убивать тебя, я ошибся, прости меня, Ласточка, сердце – насос, мой насос надрывается, откачай себе жизни из него, он у меня так сильно стучит, так сильно, что мне больно, может, ты сможешь возродиться из моей боли, нет, я знаю, это невозможно, если Орфею не удалось, то уж мне, твоему убийце, и подавно не удастся, маленькая пернатая Эвридика, я могу тебя воскресить, только дав тебе имя, словно созданное для тебя, – Ласточка, ты не покинула меня, ты преследуешь меня неотступно…
Разговоры с незнакомцами добром не кончаются, тем более в романах Нотомб. Сидя в аэропорту в ожидании отложенного рейса, Ангюст вынужден терпеть болтовню докучливого голландца со странным именем Текстор Тексель. Заставить его замолчать можно только одним способом — говорить самому. И Ангюст попадается в эту западню. Оказавшись игрушкой в руках Текселя, он проходит все круги ада.Перевод с французского Игорь Попов и Наталья Попова.
Знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Претекстат Tax близок к смерти. Старого затворника и человеконенавистника осаждает толпа репортеров в надежде получить эксклюзивное интервью. Но лишь молодой журналистке Нине удается сделать это — а заодно выведать зловещий секрет Таха, спрятанный в его незаконченном романе…
«Словарь имен собственных» – один из самых необычных романов блистательной Амели Нотомб. Состязаясь в построении сюжета с великим мэтром театра абсурда Эженом Ионеско, Нотомб помещает и себя в пространство стилизованного кошмара, как бы призывая читателяне все сочиненное ею понимать буквально. Девочка, носящая редкое и труднопроизносимое имя – Плектруда, появляется на свет при весьма печальных обстоятельствах: ее девятнадцатилетняя мать за месяц до родов застрелила мужа и, родив ребенка в тюрьме, повесилась.
Блистательная Амели Нотомб, бельгийская писательница с мировой известностью, выпускает каждый год по роману. В эту книгу вошли два последних – двадцать девятый и тридцатый по счету, оба отчасти автобиографические. «Аэростаты» – история брюссельской студентки по имени Анж. Взявшись давать уроки литературы выпускнику лицея, она попадает в странную, почти нереальную обстановку богатого особняка, где ее шестнадцатилетнего ученика держат фактически взаперти. Чтение великих книг сближает их. Оба с трудом пытаются найти свое место в современной жизни и чем-то напоминают старинные аэростаты, которыми увлекается влюбленный в свою учительницу подросток.
«Страх и трепет» — самый знаменитый роман бельгийки Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии (Гран-при за лучший роман, 1999) и переведен на десятки языков.В основе книги — реальный факт авторской биографии: окончив университет, Нотомб год проработала в крупной токийской компании. Амели родилась в Японии и теперь возвращается туда как на долгожданную родину, чтобы остаться навсегда. Но попытки соблюдать японские традиции и обычаи всякий раз приводят к неприятностям и оборачиваются жестокими уроками.
Любить так, чтобы ради любви пойти на преступление, – разве такого не может быть? А любить так, чтобы обречь на муки или даже лишить жизни любимого человека, лишь бы он больше никогда никому не принадлежал, – такое часто случается?Романы Амели Нотомб «Преступление» и «Ртуть» – блестящий опыт проникновения в тайные уголки человеческой души. Это истории преступлений, порожденных темными разрушительными страстями, истории великой любви, несущей смерть.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Знаменитый писатель, давно ставший светским львом и переставший писать, сатанист-подкаблучник, работающий на мебельной фабрике, напористый нувориш, скакнувший от темных делишек к высшей власти, поп-певица – ревностная католичка, болгарский шеф-повар – гипнотизер и даже советские спортсмены, в прямом смысле слова ушедшие в подполье. Что может объединить этих разнородных персонажей? Только неуемная и язвительная фантазия Амманити – одного из лучших современных писателей Европы. И, конечно, Италия эпохи Берлускони, в которой действительность порой обгоняет самую злую сатиру.
Маленький университетский городок в Альпах охвачен ужасом: чудовищные преступления следуют одно за одним. Полиция находит изуродованные трупы то в расселине скалы, то в толще ледника, то под крышей дома. Сыщик Ньеман решает во что бы то ни стало прекратить это изуверство, но, преследуя преступника, он обнаруживает все новые жертвы…
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Любовь живет три года – это закон природы. Так считает Марк Марронье, знакомый читателям по романам «99 франков» и «Каникулы в коме». Но причина его развода с женой никак не связана с законами природы, просто новая любовь захватывает его целиком, не оставляя места ничему другому. Однако Марк верит в свою теорию и поэтому с затаенным страхом ждет приближения роковой даты.