Дневник кота с лимонадным именем - [13]

— Я понимаю, что Каменный Бог решил сделать нам сюрприз и продемонстрировал всё разнообразие предлагаемых драконов этого региона, только с меня хватит и одного, — в бешенстве процедил Драгон сквозь зубы. — ОДНОГО, разрази его гром!

Ему ничего не пришлось объяснять братьям, те и сами поняли, что охота окончена прежде, чем успела толком начаться. Если бы они теперь попытались ранить кого-то из драконов, даже самого маленького, остальные набросились бы на них всем стадом, и навряд ли тогда от братьев остались бы даже пресловутые рожки да ножки.

— Хм… Неужели они нас даже не чуют? Не слышат? — задумался Альваид.

— Ветер с океана, а шум волн всё перекрывает. Может, они нас не заметили, а может, просто-напросто не придают значения нашему присутствию. Похоже, тут никто и никогда в них не стрелял, — ответил Выверон.

— Что делать будем?

— Подождём, — хмуро ответил Драгон. Он сел, опершись спиной о камень, и демонстративно скрестил руки на груди.

Концерт продолжался добрых два часа. Целлофан музицировал без устали. Редко, собственно никогда ещё, не попадалась ему столь благодарная публика, относившаяся к искусству с должным уважением (хотя «искусство» это писалось бы с довольно маленького «и»). Ничего удивительного, что он чувствовал себя точно на седьмом небе. Драконы, а число их возросло до восьми, после каждой мелодии или песенки издавали восторженное урчание и попискивание, требуя продолжения. Выступление закончилось, только когда певец охрип и начал слишком часто чихать. Крылатый рыжик, видимо слегка знакомый с людскими обычаями, решил, что артисту надо заплатить, и вручил ему убитую чайку.

Смертельно скучавший Драгон растолкал братьев, которые успели задремать, свернувшись клубочками на разогретой солнцем гальке. Драконы один за другим разлетелись, а Целлофан прогулочным шагом направлялся в сторону братьев, с лютней на плече и дохлой птицей в руке, лохматый и счастливый.

— Видели? Им понравилось! — закричал он при виде братьев. Взгляд у него блуждал, он улыбался во весь рот, как человек, злоупотребляющий веселящей травкой.

— У тебя удачи больше, чем разума, — буркнул Драгон. — Надо было держаться рядом с нами. Зачем тебе эта падаль? Выкини.

Целлофан посмотрел на чайку, которую тащил, ухватив за крылья.

— Не хочу.

— Ради неба, что ты хочешь делать с дохлой чайкой?!

— Бульон.

Драгон вышел из себя. Вырвал у брата птицу и, размахнувшись, зашвырнул в океан. Раздался громкий всплеск.

— Эй! Это была моя чайка! Ты своё выкидывай! — возмущённо закричал Целлофан и чихнул.

— Успокойся. Драга тебе должен бульончик. Я прослежу, чтоб он тебе его купил, — постарался смягчить ссору Альваид. — Жаль, что охота не удалась.

— Интересно, чья это вина, — буркнул Драгон.

— Наверняка не моя! А у тебя повышенный уровень требований! — с горечью ответствовал Целлофан, идя по каменистому пляжу рядом с Альваидом. — Я бы даже согласился тут жить, играл бы для драконов и питался чайками. А вот тебе всё мало. Жаль, что я не могу наколдовать тебе этого поганого дракона. Может, ты подавился бы им наконец и перестал мне действовать на нервы.

Лица средних представителей потомства драконера довольно явственно выражали одобрение и согласие со словами самого младшего, но почему-тo они так и не отважились сказать об этом во весь голос. Целлофан с трубным звуком высморкался в платок.

Драгон остановился так внезапно, что Альваид, шедший сзади, налетел на него.

— А-а-а! — взревел Драгон.

— Прости! — встрепенулся Альваид, но Драгон обернулся к нему, демонстрируя сияющее лицо.

— А! — снова воскликнул он, указуя пальцем на обеспокоенного музыканта. — Отменяю всё плохое, что я о тебе говорил! Целя, ты гений!

— Ну знаю… — проворчал Целлофан растерянно. — Только вот критики ничего не понимают в современной музыке…

— Магия! Мы же в Ленгорхии, здесь магов полно, плюнуть некуда! — вопил Драгон, восторженно размахивая руками. — Мы просто пойдём к какому-нибудь магу, и он нам наколдует дракона, уже дохлого, разумеется. Даже если это будет дорого, всё равно оно того стоит, потратим двести-триста крон, а приобретем десять тысяч!

Лица братьев прояснились, на злосчастных наследников снизошло великое облегчение. В кромешной тьме блеснул огонёк надежды! Они больше не будут бессмысленно блуждать по продуваемому всеми ветрами берегу, вернутся в более цивилизованные места, и наконец можно будет поесть нормально в хорошей корчме.

— И даже курс обмена крон на ленгорханские таланты вполне приемлемый! — с удовлетворением заметил Альваид.

Постоялый двор, где они остановились, не поражал изяществом и элегантностью, как подобные места в Ленении, но комнаты были чистые, еда приличная, а воду в пиво подливали весьма умеренно. И для четырёх путешественников, которые много унылых ночей подряд провели на возу или на попоне под навесом, комната в заезжем доме — с дверьми и кроватями! — казалась просто роскошной. Местные без особого почтения относились к светловолосым нортландцам или жителям Огоранта, но и топором им никто не грозил, так что гостям не на что было жаловаться. Но вот найти подходящего мага оказалось нелегко. Да что там, вообще хоть какого-то мага! С тех пор как ношение голубого шарфа — отличительная черта профессии мага — перестало быть модным, трудно стало отличить мага от немага. Ведь не могли же они ходить от одного прохожего к другому и приставать с вопросом: «Простите великодушно, а вы случайно не чародей?» Да и деревенька Завязайка, что над речкой Фонталой прилепилась, далеко не мегаполис. Что тут делать людям, которые зарабатывают на жизнь волшебством и чтением мыслей, превращают свинец в золото, разговаривают с животными? Ясно же, что такие держатся поближе к городам, где и заработки побольше, и жизнь интереснее. Альваид, который немного поездил по Ленгорхии и приобрёл некоторый опыт, велел братьям выглядывать голубые значки на дверях и вывесках или искать голубые ленточки, развевающиеся под козырьками крыш: маги и волшебники именно таким образом оповещали о себе. К сожалению, поиски не дали ожидаемых результатов. Всё говорило о том, что придётся им всей четвёркой двинуться дальше на юг.