Дневник кислородного вора. Как я причинял женщинам боль - [35]

Я снова взглянул на этого мужчину. Что-то было не так. Я не понимал, что именно. Он, казалось, слишком уж радовался этому маленькому происшествию. И время было выбрано слишком удачно, словно он сознавал, что был достигнут эмоциональный пик. Уже не было бы ничего более выразительного на моем лице, чем в тот момент, и это надо было сделать именно сейчас. Невольный фотограф со своей сообщницей остался сидеть рядом с нами за соседним столиком.

Эшлинг спросила, не хочу ли я что-нибудь выпить. У меня еще была в бокале вода «перье». Я так понял, что она спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь покрепче. Это очень меня задело, учитывая то, что уже случилось. Но мою боль было легко спрятать. Единственное, что я теперь хотел, – это убраться подальше и заняться лечением своего разбитого сердца.

Однако что-то во мне не желало сдаваться. Я спросил ее, не хочет ли она пойти прогуляться. Она отреагировала на это громко и слишком подчеркнуто:

– Нет!.. – а потом мягче: – На улице ужасно холодно.

Я никак не мог отделаться от мысли, что она следует какой-то заранее подготовленной схеме. Я как-то читал очень циничную статью в женском журнале под названием «Как разбивать сердца и наслаждаться процессом». Там было изложено немало антимужских методов, включая (в моем изложении) следующие: «Выясни его хобби, прежде чем бросить, он может оказаться полезен как друг; или тебе, возможно, захочется познакомить его с одной из своих подруг. Особенно если он хорош в постели. Можно ли придумать лучший подарок для подруги? Научись играть в шахматы, нет ничего более унизительного для мужчины, чем когда ему наносит интеллектуальное поражение красивая женщина. Ты сможешь причинить ему физическую боль. Если он не дает тебе знать, что чувствует, позвони ему поздно ночью. Разбуди его. Ему трудно скрыть свои чувства, когда он влюблен в тебя и ты нежно говоришь с ним, лежащим в постели, даже если только по телефону…» Это лишь некоторые советы, упомянутые в той статье. Эшлинг применила на практике добрую их долю еще до конца этого вечера.

Все это дошло до меня задним числом. В то время на моей тарелке лежало слишком много всего, чтобы анализировать. Я просто ел, что дают, так сказать. Вы должны вспомнить, сколь многое в то время происходило в моей жизни: новый город (Нью-Йорк), в сущности, новая работа (нью-йоркское отделение «Киллалон Фицпатрик»), новое назначение. Ужас. А теперь еще это. Что касается меня, я перебрался в Нью-Йорк, чтобы быть с этой девушкой, а она лишь посмеялась надо мной. Вот как мне это виделось. Уже этого было бы достаточно, но существовал еще дополнительный слой. Это раздражающе-тревожное ощущение, что существует какая-то программа. Скрытый план. Когда я оглядываюсь назад, это кажется мне еще более пугающим, чем тогда. В то время, думаю, меня защищал шок – или, смею ли сказать, Бог.

Прошу прощения, но я тут собираюсь сказать несколько слов о божестве. Около месяца с лишним я ежедневно молился об избавлении (хорошее слово) от Сент-Лакруа. Я был избавлен. Вспоминая весь этот эксперимент по психологическим пыткам (ибо это были именно пытки), я гадаю: если бы я знал, что происходит, раньше, использовал бы я это как предлог для выпивки (мы, алкоголики, любим свои отмазки), или предпринял бы неэффективную интрижку с какой-нибудь женщиной, или выплыл бы из «красного тумана», держа ее безвольное тело за перерезанное горло – перерезанное, как бы я медленно осознал, моими руками? Ярость, которую я ощутил позднее, когда до меня дошло, что случилось, витала вокруг почти видимым облаком. Как всегда, у меня есть свои теории.

Поскольку я познакомился с ней в студии Брайана Томкинсина, я думал, что все это могло быть подстроено. Томкинсин делал огромную долю работы для «Киллалон», а следовательно, имел свои «плюшки». Время от времени он брался за бесплатные съемки, когда его просили, потому что знал, что это хороший бизнес – работать с одним из лучших рекламных агентств в мире. Это была обычная практика. Его агентом была бывшая королева красоты из Польши (по-прежнему красавица) с глазами, как у ягуара (не то чтобы я когда-нибудь смотрел ягуару в глаза, но вы понимаете, что я имею в виду).

Кстати, одна из теорий заговора заключается в том, что, поскольку руководителям «Киллалон Фицпатрик» не понравилось, что работник, в которого они столько вкладывали, уезжает в Нью-Йорк, они хотели помочь мне уничтожить себя, познакомив с юной леди из Ирландии, сосредоточенной на собственной карьере. Она получила хорошую работу у Питера Фримена вскоре после того, как «устроила мне веселенькое время» в Нью-Йорке. Это я просто размышляю. Я знаю, что это немного чересчур, но «Киллалон Фицпатрик» – охренительно странная контора.

Другая теория могла бы существовать параллельно первой или самостоятельно, если вам так больше нравится. Теория Номер Два поддерживает тему художественного фотоальбома. В этой версии у Эшлинг есть двое друзей из Гарварда, изучающих издательское дело, которые уже заключили с ней издательский договор и одобрили концепцию высококачественной книги фотографий, включающей фотоэссе в стиле тех фотосерий «Настоящая любовь», которые были более распространены в 1970-х. Однако в данном случае во всех романтических сюжетах фигурировала бы одна девушка с разными мужчинами. Фотоэссе отражали бы развитие событий от самого начала до самого конца (каким бы этот конец ни был). В Теории Номер Два я – один из этих мужчин. Теория Номер Три заключается в том, что и Теория Номер Один, и Теория Номер Два – полное фуфло, и что жизнь непредсказуема, и что все, что происходит, не имеет ни смысла, ни структуры; это просто случается. Как с непотопляемым «Титаником». В общем, как-то так. Я аккуратно распределил все ставки на область Теорий Номер Один и Два, бо́льшую часть – на Номер Два. Просто чтоб вы знали.