Дневник Гуантанамо - [44]

Специальный агент Джек предложил мне работать на них. Я думаю, предложение было бессмысленным, только если они не были точно уверены, что я преступник. Я не полицейский, но я знаю, как преступники могут искупить свою вину, однако лично мне не за что искупать вину. На следующий день, примерно в то же время, ФБР снова прибыло, чтобы попытаться извлечь из меня хоть какую-то информацию, которой я поделился с мавританцами, но меня было не переубедить. В конце концов, власти Мавритании делились с ними всем, что знали сами. Команда ФБР никак не давила на меня, они были довольно дружелюбными. Глава команды сказал: «С нас хватит. Мы возвращаемся домой», — прямо как Умм Амра и ее ослик[53]. ФБР покинули Нуакшот, и меня освободили 19 февраля 2000 года.

— У этих парней вообще нет никаких доказательств, — сказал ДСР с грустью. Он чувствовал, что им просто воспользовались.

Мавританцы изначально не хотели, чтобы меня доставили к ним, потому что это была безвыигрышная ситуация. Если бы они доказали мою вину и передали США, они испытали бы на себе гнев общественности. Если нет, то испытали бы гнев правительства США. В любом случае президент потерял свой пост.

В конечном итоге, должно быть, происходило что-то вроде этого:

— Мы на него ничего не откопали, а вы, ребята, не предоставили нам никаких доказательств, — сказали сенегальцы, вероятнее всего. — Из-за этого мы не можем далее удерживать его. Но, если хотите забрать его, забирайте.

— Нет, мы не можем забрать его, потому что сначала мы должны представить доказательства, — ответило правительство США.

— Ну, мы не хотим с ним уже иметь ничего общего, — сказали сенегальцы.

— Передайте его мавританцам, — предложило правительство США.

— Нет, он нам не нужен, просто заберите его! — закричало правительство Мавритании.

— Вам придется, — сказали США, не оставляя Мавритании никакого выбора.

Но правительство Мавритании всегда предпочитает сохранять спокойные отношения между народом и правительством. Они не хотят неприятностей.

— Ты свободен, — сказал ДСР.

— Мне отдать ему все его вещи? — спросил его напарник.

— Да, все, — ответил ДСР.

Он даже попросил меня проверить, все ли мои личные вещи на месте, но я был так восхищен, что ничего не проверил. Я чувствовал, будто монстр страха пропал из моей груди.

— Спасибо огромное, — сказал я.

ДСР приказал своим помощникам доставить меня домой. Было около двух часов дня, когда мы выехали и направились в сторону дома.

— Тебе лучше не общаться с журналистами, — сказал инспектор.

— Я не буду.

И на самом деле я никогда не раскрывал подробностей скандала, связанного с иностранными следователями, которые посягают на суверенитет моей страны. Мне так не нравилось лгать журналистам.

— Да ладно, мы видели парней из ФБР в отеле Халима, — сказал мне репортер после моего освобождения. Боже, эти журналисты просто волшебники.

— Может, они слушали мой допрос, — сказал я неуверенно.

Я пытался распознать дорогу до дома, но поверьте мне, я не узнавал ничего до того самого момента, когда полицейская машина остановилась прямо у моего дома и высадила меня. Прошло почти семь лет с того момента, когда я в последний раз видел свою семью[54].

Все сильно изменилось. Дети стали мужчинами и женщинами, молодые люди повзрослели. Моя сильная мама ослабела. Но в итоге все были счастливы. Моя сестра Неджах и моя бывшая жена почти не спали все эти ночи, молясь Богу, чтобы он облегчил мои страдания и боль. Да вознаградит Бог всех, кто был на моей стороне.

Все собрались вокруг меня, моя тетя, мои двоюродные братья и сестры, друзья. Моя семья щедро накормила всех гостей, некоторые из которых пришли просто поздравить меня, другие — взять интервью, кто-то — чтобы просто познакомиться с человеком, о котором в течение последнего месяца были все новости. Несколько дней спустя мы с семьей стали обсуждать планы на мое будущее. Если вкратце, то моя семья хотела, чтобы я остался на родине, чтобы они видели меня каждый день. Я сказал себе, что хочу найти работу и каждое утро наслаждаться прекрасным лицом своей матери. Но радость никогда не длится вечно.

III Мавритания 29 сентября — 28 ноября 2001

Свадьба и празднования. Я сдаюсь. Освобождение из-под стражи. Верблюды садятся в два шага. Тайная полиция у дверей моего дома. День независимости. Полет в Иорданию.

29 сентября 2001 года был очень сложным днем. Во-первых, я занимался организацией свадьбы своей прелестной племянницы Зейнаб Минт Элмами и, во-вторых, меня пригласили на ужин, организованный очень важным человеком в моем клане. Его зовут Ахмед ульд Эль Моктар ульд Каттари. К несчастью, он попал в ужасную автомобильную аварию и только недавно вернулся из Соединенных Штатов, где его лечили. Ульд Каттари очень уважают среди народов юга, и ужин организовали, чтобы собрать средства на помощь так называемым «Кадрам Трарзы»[55].

С утра я попросил босса дать мне немного денег, чтобы я мог помочь племяннице со свадьбой[56]. У нас, мавританцев, есть плохая привычка организовывать все на лету, это наследие нашего бывшего деревенского уклада, которое живо до сих пор. Моей задачей было доставить всех гостей до места проведения торжества.