Дневник гения - [42]

Если в наш век квазикарликов, когда так трудно быть гением, нас еще, как собак, не побили камнями и мы не умираем от голода, то это только благодаря милости Господней.

1959

На двери дома Дали в 1959 году появилась надпись на англий ском и французском "Прошу не беспокоить" Дали работал, писал книги, занимался медитацией. Позже он "откроет" тайну этого года — одного из самых плодотворных в его жизни.

Май

Париж, 19 мая

В окружении людей, шептавших мое имя и называвших "мэтром"; я должен был открыть выставку ста моих иллюстраций к "Божественной комедии" в музее Гайера. Волшебные волны восхищения окутывали меня, как бы подчеркивая бессмысленность абстрактного искусства, "умиравшего от зависти". Когда меня спросили, почему у меня преисподняя изображена в светлых тонах, я ответил, что романтизм порвал с ложным представлением об аде, черном, как угольные шахты Гюстава Дорэ, в которых ничего нельзя разглядеть. Это неверно Преисподняя Данте освещена солнцем Средиземноморья, вот почему ее кошмары с их божественной вязкостью в моих иллюстрациях аналитичны и тягучи.

Пищеварительная гиперэстетика в изображении пожирающих друг друга людей впервые присутствует в моих иллюстрациях, и эта сцена залита светом. Это свет неистовствующего мистического зловонного ликования.

Мне хотелось, чтобы в моих иллюстрациях ощущалась одуряющая плесневелость божественного сыра. Этим объясняется и цветовая пест рота крыльев бабочек.

Мистицизм — это сыр; Христос — это сыр, вернее горы сыра Не говорит ли нам именно об этом Святой Августин. Христос говорит: "montanus coagulatus, montanus fermentatus", что следует понимать как "гора сыра" Это сказал не Дали, так говорил Св.Августин, Дали же повторил его слова, что следует понимать как "гора сыра".

Еще во времена божественной Эллады эллины понимали трагизм пространства и времени, знали о духовности человека, метаниях его души. Следуя за эллинами, Дали испытывает чувство удовлетворения лишь тогда, когда творит из страданий пространства — времени, души — сыра. О, мистический, божественный сыр

Сентябрь

1 сентября

Двенадцать лет спустя, когда я писал эпилог к своей "Тайной жизни", волосы мои были еще черны, ноги не знали деформирующей подагры, начинающееся ожирение откорректировалось само собой после операции аппендицита, вернув к форме, в какой я был в юности. Я стал героем Вернее, двумя героями Согласно Фрейду, герой — это человек, восстающий против отцовского авторитета, против отца, которого он в конце концов побеждает. Так было с моим отцом, который был очень привязан ко мне. Сейчас, на небесах, он может быть счастлив уже от того, что благодаря ему его сын стал героем. То же и с Пикассо — моим духовным отцом. Несмотря на то, что я восстал против его авторитета, Пикассо доставляло это удовольствие при жизни. Если кому-то суждено стать героем, лучше быть им дважды, чем не быть совсем.

После написания эпилога я не развелся, подобно другим, напротив, я вновь обвенчался с собственной женой в лоне католической, апостольско-романской церкви, как первый поэт Франции[39], который был первым мужем Гала. Этот брак стал возможен для нас только благодаря его смерти. После того, как состоялся мой тайный брак, мною овладело безудержное желание обвенчаться с Гала еще раз. И я знаю, что на земле нет такого лекарства, которое способно излечить меня от неутолимой жажды ко всему пышному, церемониальному, ритуальному.

Эта новая прихоть, как бы разновидность зубной боли, появилась через пятнадцать минут после того первого венчания. Вернувшись в Порт Льигат в сумерки, у моря, застывшего в ожидании прилива, я встретил священника, присевшего отдохнуть на берегу (так уж случалось, что я часто встречал священников при похожих обстоятельствах). Я поцеловал его руку, а потом я проделал это еще раз с удвоенной почтительностью, так как он объяснил мне, что я могу снова вступить в брак по коптскому обряду — самому продолжительному, сложному и утомительному из всех существующих. Он сказал, что этот обряд в сущности ничего не добавляет к католическому таинству, но ничего и не отнимает от него. Это для тебя, Дали, Диоскур

В связи с предстоящим венчанием я задумал большой далиниевский бал, который должен был длиться несколько дней. Но в это время Жорж Матье написал мне, что "во Франции деградация придворных празднеств началась со вступления на престол Валуа, которые отказались от участия в них толпы, затем они стали приходить в упадок под итальянским влиянием, благодаря которому балы преобразовались в спектакли с мифологической и аллегорической символикой, единственная цель которых была покорить великолепием и "хорошим вкусом". Современные балы, ведущие свое начало от тех старинных, — устроены ли они мессиром Артуром Лопезом, Шарлем де Бейстегю, маркизом де Куэва или маркизом дАршанже, — это всего лишь археологическая "реконструкция".

"Жить — значит участвовать". Со времени Дионисня Ареопагита никто на Западе — ни Леонардо, ни Парацельс, ни Гете, ни Ницше, — не были так глубоко связаны с космосом, как Дали. Избраннику доступен творческий процесс, ему открывается космос. И эта роль отведена Художнику. Поэтому огромная заслуга великих аристократов и итальянского ренессанса состоит в том, что они понимали это и почитали своим долгом устраивать празднества во славу Леонардо и Брунеллески.