Дневник Габриеля - [94]

Гаррисон повернул за угол и остановился рядом с соседним домом. Мы вышли из машины, вытащили пистолеты и, опустив их, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, двинулись через лужайки к гаражу.

Из долины внизу донесся рев реактивных двигателей самолетов, пролетавших над парадом, который нарастал как гром, пока стекла в соседних домах не задрожали. Я перешагнула через заборчик, который обозначал границы моей собственности, одним глазом поглядывая на забор, а вторым — на дрожащую жидкость в детекторе движений. Еще четыре шага по лужайке, и мы уже стоим, прижавшись спиной к стене гаража.

Я тяжело дышала, словно только что пробежала милю. Сердце глухо колотилось об оставшийся кирпичик взрывчатки на груди. Я сделала два глубоких вдоха, а потом посмотрела на припорошенные снегом верхушки гор в полутора тысячах метрах над нами.

— Стояло прекрасное утро, — прошептала я.

Гаррисон повернулся ко мне, не понимая, к чему это я.

— Кажется, всегда говорят об утре в день катастрофы.

Гаррисон несколько секунд смотрел на меня, а потом его взгляд скользнул к какой-то далекой точке за горизонтом.

— Не всегда. Иногда идет дождь, — тихо ответил он.

Звук двигателей достиг наивысшего уровня, а потом постепенно стих, оставляя после себя неприятную тишину. Ни птичьих трелей, ни шума автомобилей, ни музыки, ни даже гомона девяти миллионов жизней в городе, раскинувшемся внизу. Я вытащила ключ и молча вставила его в замок.

— Я пойду первой, — сказала я.

Чавес покачал головой:

— Ни за что.

— Если мы застанем Габриеля врасплох и он увидит меня, то не решится ничего предпринимать, поскольку на мне бомба.

Чавес посмотрел на меня с сомнением:

— Самое ужасное для него — утратить власть, а тут его жертва поменялась с ним ролями.

— Ты.

Я кивнула.

— Но это будет лишь минутное превосходство, не больше. Позаботься о Лэйси. — Я посмотрела на Гаррисона. — Вы оба… что бы ни случилось.

Они скрепя сердце согласились. Я вытащила телефон из кармана, а Чавес тем временем набрал номер Джеймс, которая тут же ответила. Они обменялись несколькими словами, после чего Чавес повернулся ко мне.

— Меньше минуты до начала.

Мой желудок завязался узлом. Я попробовала сделать глубокий вдох, но, казалось, легкие отказываются принимать свежий воздух. Я посмотрела на детектор движений и провода, обвивавшие мою грудь. Мне казалось, что каждый вздох, который я делаю, каждый шаг я у кого-то одолжила. Я еще раз взглянула на горы и заметила оленя, неподвижно стоявшего на лужайке через дорогу. Полоса высохшей крови тянулась по спине к задней левой ноге, по-видимому сломанной, когда его сбила машина. В его взгляде было что-то знакомое — именно это выражение я увидела бы сейчас, посмотрев на свое отражение. Я закрыла глаза, и мне удалось вдохнуть, а когда я подняла голову, оленя уже не было.

— У нас будет совсем мало времени, — решительно сказала я. — Как только Джеймс побежит, а взрыва не последует, Габриель убьет Лэйси.

И тут, словно по команде, телефон в моей руке зазвонил.

— Да пошел он, — прошептала я.

Я подождала шесть гудков, а потом ответила.

— Ну что, готова, лейтенант? — спросил Габриель.

Я медленно повернула ключ в замке.

— Да, я на месте.

— Слышишь музыку?

— Музыку?

Чавес спросил Джеймс, слышит ли она музыку, а потом посмотрел на меня и кивнул.

— Только начинается.

Я открыла дверь и заглянула в гараж. Внутри витали знакомые «ароматы» — сладковатый запах садовых инструментов, едкий — мусора.

— Здесь стреляли, — прошептала я.

Через пару секунд глаза привыкли к темноте, и я увидела машину полицейского по найму, припаркованную на месте дочкиной «хонды». Я, не опуская пистолета, осмотрела весь гараж. Пусто.

— Я хочу поговорить с дочкой.

— Успеется.

Дверь напротив была приоткрыта на несколько сантиметров, от нее тянулся тонкий, как лезвие, лучик света, разрезающий темноту. Я обогнула патрульную машину, а Гаррисон и Чавес заняли позицию по обе стороны двери. Изнутри доносился приглушенный звук работающего телевизора.

— А какую песню сейчас исполняют, лейтенант? — экзаменовал меня Габриель.

Я помнила ее и так, потому что она повторялась из года в год.

— Гимн морских пехотинцев.

— Вытяни руку с телефоном, я тоже хочу послушать.

Я прикрыла трубку рукой.

— Скажите Джеймс, чтобы она направила телефон к музыке.

Чавес проинструктировал ее, а потом поднес свой телефон к моему. Я слышала тихие звуки оркестра. Я прижала свой телефон к динамику трубки Чавеса, но ненадолго, чтобы Габриель не успел понять, что что-то не так.

— Доволен?

Молчание.

— Что еще ты хочешь?

Ответа не последовало. Я посмотрела на Чавеса и покачала головой.

— Не уверена, что он купился.

Я взялась за ручку двери, ведущей на кухню, и тут заметила вытекающий из-под нее тонкий ручеек крови, не шире карандаша. Он собирался в крошечную лужицу на пороге и капал на первую ступеньку. Сердце заколотилось где-то в горле. Не может быть, нет, не может быть. Я распахнула дверь, ожидая тут же встретить отпор, но за дверью никого не было.

— Так что же мне делать? — снова сказала я в трубку.

Но ответа не последовало, слышен был лишь тихий звук оркестровой музыки по телевизору.