Дневник Души - [15]

Вернувшись к гостям, я спросила его, что он об этом думает. В ответ на мое предложение он сказал, что предпочитает нарисовать мой портрет. Это никогда не приходило мне в голову, и я, от неожиданности, согласилась. Мы договорились встретиться на следующей неделе, чтобы приступить к работе над портретом в саду.

Всю неделю он не выходил у меня из головы, и я спрашивала себя: «Что он разглядел во мне?» Мне показалось, он увидел мою душу, но разве это возможно?» С нетерпением я ждала встречи. В назначенный день я покинула постель позже обычного, поцеловала детей и велела приготовить мое лучшее платье. Дочка спросила, что со мной, и я не нашлась, что ответить. Видимо, она заметила мое волнение и нетерпение. Оставив детей на попечение прислуги, я отправилась в сад. Когда он пришел со своим мольбертом, немного опоздав, в моем сердце родились стихи о том, что только огонь нетерпенья можно сравнить с адским огнем. Мы разговаривали о будущем портрете, но почему-то избегали смотреть друг другу в глаза. Я – от смущенья, думаю – он тоже. Затем он посадил меня на скамью рядом с кустом алых роз и дал мне в руку белую. Сказал, что это оттенит мои сочные губы и белизну моей кожи. Он произнес это так, что мне захотелось убежать и сохранить свое сердце в безопасности. Но я осталась.

Когда он приступил к работе, я наконец-то позволила себе смотреть на него и открыто встречать его взгляд. Ах, как он на меня смотрел. Казалось, он рисовал само мое существо, все сокровенное открывалось перед ним, и я чувствовала себя обнаженной. Со своим мужем я никогда не испытывала ничего подобного. Мне и в голову не приходило, что между женщиной и мужчиной возможен электрический заряд такой силы. Воздух между нами искрился, и я видела, что и он тоже покорен и взволнован вспыхнувшей между нами страстью. Когда он закончил работу, я была в таком замешательстве, что смогла только протянуть руку для поцелуя, и назначить встречу на следующий день. После этого я поспешила уйти, что бы остаться одной и успокоиться.

Той ночью мне было не до сна. Я не знала, как я должна вести себя. До его появления в моем доме о нем ничего не было слышно, говорили, что он из Франции, но его акцент выдавал итальянца. Я же была знатной особой, и от моего поведения зависела честь моей семьи и судьба моих детей, особенно дочери, которую я хотела удачно выдать замуж. И, что подумает сын о своей матери? Эти мысли жгли мне душу. Сердце же мне шептало: «Уступи, ведь ради чего еще жить, если не ради любви? Дети поймут, не противься своему счастью». Так я лежала без сна, пока не взошло солнце. После завтрака с детьми, я отправилась в сад, где он уже ждал меня. Он случайно сказал мне, что плохо спал сегодня, и я вдруг тоже призналась, что не смогла заснуть. Мы посмотрели друг на друга в глаза, и сердцам нашим все стало ясно: отныне мы принадлежим друг другу. Но это знание еще не оформилось и оно зрело глубоко внутри. Пока же он просто рисовал мой портрет, а напряжение между нами росло, как будто любви становилось тесно в груди, и она хотела вырваться наружу. Не выдержав, я извинилась и удалилась в свою спальню.

На следующий день он не пришел, прислав письмо с посыльным, в котором писал о невозможности закончить мой портрет, так как муза обиделась на него и ушла, ведь он полюбил другую женщину. Он просил свидания, где он мог бы объясниться. Я не стала приглашать его в дом. Мы договорились погулять в парке, возле прудов. Там, встав на колени, он предложил мне стать его женой. Сказал, что является дворянином с юга Франции, из бедной, но достойной семьи. Я согласилась, разрешив себе быть счастливой. И он меня такой сделал. Мой новый муж быстро подружился с моими детьми, разобрался с моими финансами, которые были в некотором хаосе, и позволил мне вести ту же светскую жизнь, что и до замужества. Даже моя семья, хоть и без восторга, приняла его, после того, как я написала завещание, в котором все имущество доставалось моим детям от первого брака. Он оказался прекрасным любовником, в союзе с ним я полюбила себя, как женщину. Он интересовался моими мыслями и чувствами, делился со мной своими идеями и вдохновением. Иногда я удивлялась, как после двух коротких встреч мы решили пожениться и не ошиблись друг в друге? Казалось, мы знали друг друга вечность, наша близость была такой же естественной, как сама жизнь. Она изменила нас, и у меня не было сомнений, что в лучшую сторону.

Поэзия моя тоже изменилась, раньше я витала в облаках, теперь со всей страстью воспевала Землю. Я в тайне писала стихи о ночах, проведенных вместе, но, конечно, читала их только ему. Мне нравилось танцевать перед ним, и мое тело само извивалось в странных, но плавных и волнующих движениях. Каждое утро я готовила ему еду и приносила в постель, хотя это и не соответствовало моему положению. А он любил рисовать меня обнаженной, и хотя он поклялся картины сжечь, он этого не сделал. Я нашла их спрятанными на чердаке годами позже и плакала от счастья. Как когда-то Колумб открыл Америку, так и я, сама того не зная, открывала для себя любовь. Я была благодарна всем и вся. Казалось, Бог излился милостью на мою жизнь.