Дневник для Стеллы - [280]

И тем не менее, попытки точно расшифровать фантазию Свифта, угадать, какой конкретный факт он имел в виду под каждым эпизодом своего повествования (чем занимались и занимаются десятки исследователей и комментаторов «Путешествий Гулливера») — занятие малоплодотворное. А отождествлять Гулливера с его создателем тем более не стоит, Свифт никогда не верил в идиллию, тем более в идиллию лошадиную.

Нельзя не заметить, что, при существенных различиях в суждениях и оценках одних и тех же явлений действительности в «Дневнике для Стеллы» и в «Путешествиях Гулливера», которые отмечались нами в данной статье, и несмотря на то, что за годы, отделяющие эти две книги, жизнь внесла существенные коррективы во взгляды и оценки писателя («… в молодости я и сам, — признается Гулливер, — был большим прожектером»), многие суровые суждения о человеке и обществе сложились у Свифта уже тогда, в пору создания «Дневника». Среди прожектов академии Лагадо самыми фантастическими и несбыточными представлялись Гулливеру «…способы убедить монархов выбирать себе фаворитов из людей умных, способных и добродетельных, научить министров считаться с общественным благом; награждать людей достойных, одаренных, оказавших обществу выдающиеся услуги; учить монархов познанию их истинных интересов, которые основаны на интересах их народов; поручать должности лицам, обладающим необходимыми качествами для того, чтобы занимать их; и множество других диких и невозможных фантазий, которые никогда еще не зарождались в головах людей здравомыслящих» (III, 6). Но ведь к такому печальному итогу Свифт пришел еще в те дни, когда писал «Дневник», он вполне мог бы завершить этим выводом свои записи. «Дневник» — предварительное исследование жизни, предварительный детальный ее слепок, из которого еще предстояло выкристаллизовать самое существенное.

Выше уже говорилось и о самостоятельной художественной ценности «Дневника», о том, как много предвосхитил в нем Свифт из того, что было эстетически освоено литературой лишь спустя десятилетия. Но прежде всего эта книга помогает хотя бы отчасти постичь сложную, удивительную и непостижимую личность Джонатана Свифта.

Примечания

Предлагаемый перевод выполнен по наиболее авторитетному в текстологическом отношении английскому изданию: Swift Jonathan. Journal to Stella, in 2 vols./Ed. by Harold Williams. Oxford, Clarendon Press, 1948.

Необходимо коснуться истории публикации «Дневника для Стеллы», состояния оригинала, а главное — сказать о своеобразии самого текста.

Впервые о существовании этих писем читающей публике стало известно в связи с вышедшим в 1755 г. «Опытом, посвященным жизни, сочинениям и характеру доктора Джонатана Свифта», где приводились отрывки из них. Книга эта принадлежала перу Дина Свифта, который был близок с писателем в последние годы жизни Свифта.

В библиотеке Вальтера Скотта в его поместье Эбботсфорд сохранился рукописный перечень книг, принадлежавших Свифту в самые последние годы жизни, составленный опекуном Свифта Джоном Лайоном. Как известно, писатель был в это время поражен тяжелой душевной болезнью. В перечне значатся письма Свифта, общим числом 227, собранные в один том, и кроме того еще несколько писем к Эстер Джонсон и миссис Дингли, а также указывается, что еще какие-то письма были переданы Джоном Лайоном экономке и домоправительнице писателя — миссис Уайтвэй. Именно ее имел в виду Ди» Свифт, указывая в пояснениях к своему «Опыту», что письма Свифта предоставила в его распоряжение одна дама, которая будто бы обнаружила их недавно среди бумаг, переданных ей самим Свифтом в 1738 г. Остается, таким образом, неясным, действительно ли сам Свифт передал ей все эти письма или же она получила часть из них от доктора Лайона; так или иначе, в распоряжении Дина Свифта оказалось 39 писем к Эстер Джонсон — «Стелле» (со 2 по 40 включительно из нынешнего состава «Дневника»), которые он цитировал в своей книге.

В 1766 г. эпистолярное наследие Свифта было частично опубликовано Джоном Хоксвортом (1715? — 1773), в молодые годы занимавшимся журналистикой, а на склоне дней ставшим одним из управляющих Ост-Индской компании, который прямо указал на то, что письма были получены им первоначально от доктора Лайона. Сюда, помимо прочих, вошли 26 писем из нынешнего текста «Дневника»: первое, а также с 41 по 65; оригиналы этих писем (за исключением 54) сохранились — книготорговцы, по заказу которых осуществлялось это издание, передали их потом Британскому музею. Два года спустя после этой публикации, в 1768 г. Дин Свифт продолжил вышедшее в Лондоне издание сочинений Свифта, напечатав в одном томе со своими пояснениями все находившиеся у него 39 писем, присовокупив еще и первое, которое он явно перепечатал с издания Хоксворта, однако судьба этой части рукописи остается неизвестной. Джон Николе (1745 — 1826) — издатель, опубликовавший на своем веку много разного рода литературных материалов и писем писателей и общественных деятелей Англии первой половины XVIII в. и изучавший несколько позднее эпистолярное наследие Свифта, приводит в своих восьмитомных «Иллюстрациях к истории литературы восемнадцатого века» (Illustrations of the Literary History of the Eighteenth century. By John Nichols, in 8 vols. London, 1817 — 1858) письмо к нему Дина Свифта, в котором тот говорит о своем намерении тоже передать имеющиеся у него письма в Британский музей (чего он, однако, не сделал), но тут же добавляет, что в глубине души он склоняется к тому, что самым лучшим было бы сжечь все рукописи, коль скоро книга уже напечатана. Осуществил ли он это намерение, сказать с уверенностью нельзя. Следовательно, к 1768 г. все 65 писем Свифта к Эстер Джонсон были уже напечатаны, но только двумя отдельными частями, и сохранились оригиналы лишь 25 писем, к которым при последующих переизданиях почти всякий раз обращались для уточнения текста, тогда как в отношении остальных писем оставалось только полагаться на их прочтение, или, скорее, расшифровку, предложенную Дином Свифтом.