Дневник для Стеллы - [253]

[Согласно так называемому Тест-Акту, или Закону о присяге, принятому в 1673 г. (в 1704 г. его действие было распространено на Ирландию), любой человек, назначаемый на должность, находящуюся в ведении короны, обязан был в течение ближайших трех месяцев после этого принять причастие в соответствии с обрядностью англиканской церкви. Виги руководствовались в вопросе свободы вероисповедания не только более либеральными взглядами, но и чисто прагматическими соображениями: так, например, в Ирландии, где почти все коренное население состояло из католиков, раздоры между сторонниками государственной англиканской церкви и различными протестантскими сектами лишь ослабляли англичан перед лицом враждебных им коренных ирландцев.]

Естественно, что священник, связанный с вигами и выступающий в их защиту, должен был выглядеть в глазах ортодоксальных и влиятельных церковников фигурой достаточно одиозной и не внушающей доверия.

Еще большую настороженность вызывало то обстоятельство, что этот священник явно больше дорожил своими мирскими связями и знакомствами, нежели церковными. Он вмешивался в политические распри, не имевшие подчас никакого касательства к делам религиозным, а свое язвительное и беспощадное перо (чем более талантлив и умен, тем более подозрителен) посвящал не богословским предметам, как подобало человеку его звания, но упражнениям на потребу острословам и умникам из лондонских кофеен, ради этих суетных успехов надолго покидая свой приход и прихожан. Занимая скромное место в церковной иерархии, Свифт к этому времени был одним из самых известных литераторов Англии. Читающая публика (разумеется, не в современном широком понимании этих слов) знала его как создателя вымышленного образа Исаака Бикерстаффа, под прикрытием которого он в серии пародийных памфлетов высмеял распространенные в ту пору альманахи астрологов, предсказывавших события на следующий год, а заодно посмеялся и над доверчивыми читателями. Имя Бикерстаффа приобрело после этого такую популярность, что литератор Стиль даже решил им воспользоваться и стал издавать от лица этого персонажа журнал «Тэтлер» («Болтун»). Более узкий образованный круг читателей по достоинству оценил сокрушительную мощь сарказмов Свифта, его гнева и презрения, когда он опубликовал в 1704 г. «Сказку бочки», заключавшую сатиру на всякого рода извращения и нелепости в религии, а заодно и в науке, литературе и во всей современной ему духовной жизни. В первую очередь он метил в католицизм и фанатиков из различных пуританских сект, не признававших англиканскую церковь. Однако, вопреки субъективным намерениям автора, книга приобрела откровенно антирелигиозный смысл. Очень уж дерзкой, срывавшей все покровы, была его мысль. Очень уж хлесткими были использованные им уподобления, и когда Свифт, желая посмеяться над католическими баснями, пользовался образом коровы, под коими подразумевал божью матерь, а крест, на котором был распят Иисус, фигурировал у него под видом указательного столба, то — вольно или невольно — он этим компрометировал самые почитаемые святыни христианской веры вообще. Свифт постепенно подводил читателя к выводу, что безумны не только фанатики и кликуши, безумен весь современный ему мир и потому лучше не докапываться до сути вещей и довольствоваться видимостью, тешиться иллюзиями. И разве быть счастливым, не значит быть «ловко околпаченным», то есть не видеть того, что делается вокруг, испытывать «благостно спокойное состояние дурака среди плутов»?

Такой книги ему не могли простить ханжи всех мастей и в том числе сама королева Анна, и сколько потом ни выступал Свифт в защиту англиканской церкви от всяких посягательств со стороны сектантов, деистов и вольнодумцев, церковные власти все равно не признавали его своим, не доверяли ему и страшились его ума, не знающего удержу в гневе.

К 1710 г. «Сказка бочки», которую он посвятил лорду Сомерсу, в надежде, что этот жест, как и прежние оказанные им вигам услуги, будет, наконец, должным образом вознагражден, выдержала уже пять изданий. Но виги не спешили, они отделывались любезностями и неопределенными обещаниями. «Мне стыдно за себя и за своих друзей, — писал Свифту тогдашний канцлер казначейства лорд Галифакс, — при мысли, что вы прозябаете там, где вас неспособны оценить (в Ирландии. — А.И.), а те, кто понимает, сколь высоки ваши достоинства и дарования, не вознаградили их» [Corresp., 1, 150.]. Эти слова звучали насмешкой, так как незадолго перед тем Свифт почти полгода тщетно обивал в Лондоне пороги Галифакса и Сомерса в надежде получить церковное назначение в Англии, которое избавило бы его от материальных забот и обеспечило более независимое общественное положение. В изысканно-комплиментарных даже по тем временам письмах он продолжал напоминать этим лордам об их обещаниях и открывшихся вакансиях, — а мечтал он не больше и не меньше как об епископате, — хотя в душе уже не верил им и желал отомстить. Если бы у них хватило воображения понять, чем может быть чревато негодование человека, написавшего «Сказку бочки», они, возможно, проявили бы больше внимания к его просьбам. Впрочем, виги едва ли могли тогда предположить, что их политическую карьеру ожидает в скором времени внезапный и бесславный финал.