Дневник для друзей - [9]

снова о еде

странные отношения с едой у сотрудников. в первый день я задала практический вопрос: нужно приносить еду с собой или можно брать что-то в столовой?

повариха пришла в страшное возбуждение, сказала, что еда тут только для гостей, остальным есть нельзя, и, глядя мне прямо в глаза открытым и честным взглядом, сообщила: «я тут ни крошки не ела за все годы работы!»

я поразилась, но приняла к сведению.

но повариха в тот же день съела оставшееся от обеда, что неудивительно, так как готовятся большие порции, а гости мало съедают, и мне предложила в виде исключения.

нужно ли говорить, что эти исключения происходили потом ежедневно?

потом, когда я бывала в столовой одна, приходили сестры и жалобно вопрошали: «ты разрешишь взять мне этот кусок колбасы? ведь ее же никто уже не будет есть?»

или одна, взяв несколько кусков порезанного черного хлеба, который слегка помялся, спросила: «ведь ты не будешь же давать больным такой неэстетичный хлеб? можно, я себе возьму?»

или пришел санитар, достал пачку соленой лососины, раскрыл и начал делать бутерброды. я спросила, для кого он их делает, и он на фоне уже виденного поразил смелым ответом: «для себя!»

потом, увидев мое удивление, пояснил: «тут на дате срок до сегодняшнего дня. потом уже выбрасывать».

благодаря такой экономии продукты выбрасываются тоннами, оттого что срок вышел. еще не поняла, кто ввел этот глупый закон, что персоналу не разрешается брать то, что потом выбрасывается.

наша сердитая 90-летняя, явно в прошлом владелица серьезного хозяйства, заметила, когда я ее кормила с ложечки: «нас тут кормят, как здоровых работников перед тяжелой работой».

о персонале

сестра Ж.

тоже работает здесь с момента основания этого хосписа.

я спросила, как она узнала о новом рабочем месте (так как я по себе знаю, как трудно попасть на постоянное место работы в хоспис, там с момента основания все забито своими, уже в процессе где-то сформировавшимися группами).

сказала, что ушла за кем-то, с кем я еще не успела познакомиться, кажется (имя мне ни о чем не сказало). что он узнал и решил уйти и она пошла за ним:

– я до этого работала в другом хосписе в этом же районе. он огромнейший. там одних только волонтеров человек сто. и каждый день они предпринимают какие-то программы с больными, терапия музыкой, все вместе собираются и играют в какие-то игры.

– так это хоспис или скаутский лагерь?

– ну там они изначально на экшен ориентированы. сам директор так и говорит: «у нас много экшена» людям, которые приходят с условиями знакомиться. Так что они уже знают, на что идут. там очень много престарелых, а они очень медленно умирают. им эти развлечения очень нравятся. а на мой вкус там было очень шумно.

– а как ты поняла, что хочешь в хосписе работать?

– на наших курсах медсестер был такой преподаватель, он меня и сориентировал. тогда еще ведь не было хосписов в Германии, а он уже о них слышал и интересовался. у меня тоже возник интерес. а потом я попала в обычную больницу, где время от времени появлялись умирающие. они очень травмировали нормальных сестер, которые были ориентированы на выздоровление пациента и не могли принять такой исход и не хотели даже к ним заходить. они вскоре поняли, что я хорошо с ними управляюсь и начали меня посылать к ним. меня вскоре начали так и звать «ангел смерти».

она и правда похожа на ангела: миниатюрная, пропорционально сложенная, с узким лицом и в пелене пышных густых русых кудрей по пояс.

– я стала искать работы в хосписе, которые тут начали открываться, но мне все отвечали: «вы еще очень молоды и, наверное, не очень хорошо себе представляете, куда вы хотите пойти работать». потом меня взяли в большую клинику в Австрии.

– где именно?

– под Лиенцом.

– я там поработала какое-то время, а потом пришел ответ из одного хосписа в Берлине, что меня готовы взять. директор той больницы не хотел меня отпускать, он собирался у себя хоспис открывать, но непонятно, сколько времени надо было еще ждать. я уехала в тот хоспис, в потом вместе с коллегой перебралась в этот. мне здесь нравится. тихо, и пациенты хорошие.

хосписы очень отличаются по составу. вот в N (рабочий спальный район) одни алкоголики, я там не смогла бы работать.

кажется, требуется пояснение: здесь, как и в любом берлинском заведении, коллеги друг с другом с первого дня «на ты». за многие годы проживания в Берлине я к этому привыкла. отказ общаться «на ты» тут шокирует так же, как в России отказ с первого дня на новой работе обращаться с коллегами «на вы». это чисто берлинский прикол, непонятно, откуда.

мне друг сына недавно рассказывал, как попал на новую работу и ему велели и к клиентам сразу обращаться «на ты», мол, это привлекательно, при том. что мальчик юный, а тыкать заставляют и пожилым людям.

эту манеру взяли себе все уже. мне тыкают в парикмахерской и в любом заведении, где можно получить постоянного клиента и где работает молодежь.

Воскресенье, июнь, 10, 2012

скончался, наконец, бедняга, которого жена все пыталась накормить во время долгой агонии.

отрыжка былой религиозности: перед комнатой «покинувшего нас гостя» ставится табуретка, на ней горит лампадка до тех пор, пока специальные службы не приедут и не заберут бренные останки.