Дневник дикаря - [2]

- Утилизатор справа от выхода, - подсказал хозяин корабельного медотсека, видя, что я мну в руках пустую упаковку. Понимание, что я нахожусь на корабле, пришло само по себе по мере облачения в комбинезон, да и метки на комбезе медика стали понятными.

Утилизатор обозначался крупным красным символом прямо на стене, вокруг которого был линией обозначен контур. Никаких отверстий или щелей, просто контур и символ. Поднес к нему смятую в ком упаковку от комбеза и, беззвучно скользнув в сторону, панель открыла зев утилизатора. Брошенный в отверстие комок улетел куда-то в темноту, но отверстие не спешило закрываться. Спустя мгновение пришло понимание и я убрал руку из зоны действия скрытого датчика, панель тут же скользнула на место, символ на панели осветился и тут же погас.

У двери отсека оказалось сходное устройство - стоило подойти к ней и протянуть руку к зеленому треугольнику над панелью справа - она разделилась на две половины, ушедшие в стены с едва слышимым звуком.

Дроид дожидался меня у двери и, стоило той открыться, двинулся в проем и направился по коридору, помаргивая световым индикатором на верхней части корпуса. Никаких колес или манипуляторов у него не наблюдалось, он был похож на усеченную пирамиду серого цвета высотой с метр, и если бы опустился на пол, я бы его принял за подставку. Во дворце пионеров возле дома, помню, под фикусами были такие фанерные подставки, на которые водружались кадки с растениями. Мысль про дом оказалась неожиданно болезненной, словно зубная боль. Чтобы отвлечься, языком проверил зубы и неожиданно обнаружил на месте давно потерянного коренного новый. Не обманул медик, стало быть.

Ведомый дроидом, я шел по коридорам, поворачивал, проходил двери, одновременно проверяя самого себя. То легкое отупение, словно после сна, проходило и уступало место удивлению и... я затруднился определить это чувство. Как в детстве, когда на тарзанке пролетаешь над оврагом и захватывает дух от новизны ощущений и страха одновременно. Оп, мы уже пришли.

Дроид остановился у двери и выдал трель, которую можно было расценить как 'я свое дело сделал, дальше сам'. Нет, я не стал понимать язык дроидов, просто в этом тупиковом коридоре некуда было идти, кроме той двери, перед которой мы встали.

Махнул рукой перед знакомым символом у косяка, створки скользнули в стороны, обошел остановившегося в шаге за порогом дроида и прошел к единственному находившемуся в помещении человеку. Помещение явно было служебным кабинетом, нечто такое было в нем, чего казенные помещения не избавились и в этом времени. Или правильнее говорить в этом мире? Сейчас и узнаю, скорее всего.

- Садись, - показал на кресло напротив сидящий за столом человек средних лет с очень бледной кожей лица. Гемоглобина ему не хватает?

- Меня зовут Саат Грем, я старший помощник капитана этого корабля. Как твое имя? Откуда ты? -тон выдавал в собеседнике привычного приказывать человека.

- Артем Яковлев, Российская Федерация, - что ж, постараемся соответствовать.

- Кратко введу в курс твоих дел. Несмотря на то, что док накачал тебя своими коктейлями, которые не дают тебе впасть в панику и истерику, ты не мог не видеть, что находишься не на своей планете. Скажу больше: даже не в своей галактике. Тебя и еще пару тысяч подобных обнаружили в трюме судна работорговцев, дрейфующего без управления, с уничтоженной внутренним взрывом рубкой. Из всего живого груза, находящегося в криокамерах, выжили единицы, несколько десятков человек. Для их спасения было вызвано ближайшее спасательное судно, которым оказались мы. Итак, ты находишься на борту судна-спасателя 'Дейел', приписанного к корпорации 'Оруса', зарегистрированной в республике Ахарр. Причем ты - последний из спасенных. Другим повезло больше, и их переправили на попутный лайнер, они уже направлены к ближайшему центру беженцев и по времени должны были туда прибыть. У нас на борту осталось трое самых тяжелых, которых начальник медсекции лайнера отказался принять. Его можно понять, ведь из троих выжил ты один. Для нас это потеря, поскольку по принятым правилам 'нет спасения - нет вознаграждения'. За высаженных на лайнер живых мы получим сполна, за умерших - ничего, - собеседник выжидательно смотрел на меня, оценивая реакцию.

Видимо, док не пожалел седативных препаратов, я не испытал при упоминании многочисленных жертв среди земляков никаких позывов закатить истерику. Потому задал свой вопрос:

- Сколько времени я провел в этой криокамере?

Собеседник замер, словно пытаясь увидеть что-то за стеной позади меня, потом снова перевел взгляд на меня:

- Бортовой искин работорговцев был уничтожен вместе с рубкой, потому установить точное время пребывания вас в замороженном состоянии невозможно. Тем не менее, исходя из времени разрядки аккумуляторов криокамер, предположительно вы провели в них от двадцати до двадцати пяти стандартных лет, не знаю, сколько это в принятых на вашей планете. Собственно, выжили только те, у кого в криокамерах не сели аккумуляторы. Несмотря на мизерный расход, поддержание жизни требует энергии. И после разрушения рубки корабля и управляющего искина, бортовой реактор автоматически заглушился, отключив все камеры, они перешли на питание от встроенных источников. Кому-то повезло, и аккумуляторы в их камерах имели полный заряд. Большинству не повезло.