Дневник человека - [22]

— Отставить, Сидоров! Я кому говорю!

Труп, загребая руками, настырно полз к нам.

— Стой! Да стой же, я тебя как человека прошу!

Рыдая, он всадил в сослуживца весь магазин до последнего патрона и еше какое-то время тыкал дулом пистолета с застывшим в крайнем положении затвором в труп трупа. Ведь если бывают живые мертвецы, то тогда мертвые мертвецы тоже должны быть. Логично?

Осознав произошедшее, старлей взвыл, отбросил бесполезный пистолет и умчался в машину. Все его лицо и водолазка были забрызганы кровью зомби-Сидорова. После нескольких попыток, наконец, взревел движком и, царапая бока и снося фары у припаркованных авто, вырвался на оперативный простор. Больше я его никогда не видел…

Запах дерьма вернул мое внимание к курсанту. Я отпрянул от находящегося в полной прострации ментёнка. Нож убрал в ножны, пистолет поставил на предохранитель и взял в левую руку, а правой со всей дури отлупил курсанта по щекам. По свежим телесным повреждениям боль вышла адская, так что он резко очнулся. И правильно сделал.

Курсанта я быстро уговорил бросить службу. А еще наплевать на 'важное задание партии и правительства' и начать спасать своих родных и знакомых. С такими-то средствами наглядной агитации грех не преуспеть: два трупа зомби у ног и когда свой собственный пистолет в лоб. Ну и сослуживец его как-никак бросил, в погоне за вакциной. А на всякий случай для профилактики героизма заявил, что дома у меня канистра с бензином и 'кое-что помощнее'. Еще раз сунутся — весь дом огребет не по-детски. С таким напутствием курсант побрел, скупо палимый мартовским солнышком в родные пенаты, а я приступил к мародерке. Мародерка вообще — самый важный момент в жизни каждого мародера, особо волнующий для начинающих мародеров вроде меня. Во как загнул, извините мой убогий мародерский. Не смысл пост-БП жизни, конечно, но очень важная ее составляющая. Вроде приема пищи, сна и секса.

Нету желающих поспорить? А почему? Да потому что каждый из нас, переживших приход и воцарение Большого Песца хоть на пару недель, обязательно пользовался вещами умерших. Оружием, продуктами, одеждой, автотранспортом, да много чем. Не обязательно что-то снимать с трупа или выкинуть покойника из машины, вынести труп из магазина или дома, чтоб не мешал своей вонью ПРИСВАИВАТЬ ЧУЖОЕ, не привлекал зомби, нет. Достаточно перейти черту — взять вещи, предназначенные для людей, которых уже не было в живых, чтобы выжил ты, твои родные и друзья…

И мы брали, хватали, дрались за взятое, ели из чьих-то холодильников и рюкзаков, стреляли трофеями, жили в чужих квартирах, удирали от смерти на чужих авто. Мы стали падальщиками на трупе города, трупе страны, целого мира. Но мы выжили. Это главное. Хотя нет. Главное ради чего мы выживали. Кто-то ради потомков, ради своего народа и будущего. Кто-то потому, что больше ничего не умел делать, а просто ради прикола и назло обстоятельствам. Зачем выживал я?

Так я сделался обладателем двух ПММ с двумя полными обоймами и двумя пустыми к ним. Итого 24 патрона в плюсе. А еще АКСУ. С одним пустым рожком. Тоже прибыток, вот только где взять патроны? 'Машинка-то' есть, да без 'иголок' и не 'пришьешь' никого. Надо сказать честно, вопреки всяким глупым традициям, но дважды покойный Сидоров оказался лентяем и раздолбаем. Потому что оставил подсумок в машине. А еще я разжился рацией, отнятой у курсанта. И наручниками. Заметив, что браслеты препятствуют нормальному кровообращению в левой руке, я вытребовал у него ключи. Прохлопал бы ушами, потом пришлось спиливать — врагу не пожелаешь. Совсем неплохо в обмен на складной нож, уехавший со старлеем в неизвестном направлении. Весь хабар распихал по карманам, прихватил в свободную руку бутыль и потопал на ватных ногах домой. 'Он шагнул из траншеи с автоматом на шее….[14]

Потом сходил за рюкзаком. Трупы водителя и милиционера оттащил подальше от подъезда. С Сидорова снял ремень с наручниками и дубинкой. Положил было глаз на берцы, но побрезговал. Возвращаясь из второй ходки в газель, увидел притулившуюся у соседкиной двери свою сумку. Проверил — пусто. В смысле не оказалось в ней пистолета и запасного магазина. Только документы и деньги. И записка на бумажке с рекламой йогуртов: 'Буду стрелять'. Опаньки. Что-то из разряда 'Иду на вы!. Коротко и ясно. И понимай, как хочешь: то ли по мне, если сунусь с гнусными намерениями, то ли по воробьям от скуки и природной женской кровожадности. Денег вроде тоже поубавилось — компенсация за моральный ущерб, не иначе. Да и хер с ними. Вот пекаль и помпу жаль. Без помпы с этими бутылями одна морока. Но ведь никто тебе не говорил, что будет легко, да?

Хитра, хитра. Обмародерить мародера, это вам как? Да и формы у нее ничего. Где только мои глаза раньше были? Ну а что с ребенком, это даже хорошо. Это только ей в плюс. Вот перетаскаю воду, высплюсь как следует и надо будет подкатить. А то, как с подругой разорвали дипломатические отношения, так уже месяц Дуню Кулакову и сношаем.

Родился в голове ответ: отдайся по-хорошему. Потом еще один: Договоримся? Пустое. Мелко как-то для глубоких в перспективе чувств. Вместо ответа, заклеил ей глазок жвачкой. А сверху наклеил ее собственную записку: кто умеет читать, пусть ходят и боятся. И сама пусть сидит дома и боится, как примерная мать и приличная женщина. И не фиг за мной подглядывать. И на улицу не фиг выходить, там трупов уже по колено набралось. При всем при том Писец еще и не ночевал, так поскребся чуток. Не дура же она открывать дверь, чтобы отколупнуть жвачку, если за углом терпеливо поджидает свою жертву серийный убийца невероятного количества милиционеров? Все остальные ходки подтвердили, что не дура. Но знакомиться на радостях не пошел — невыносимо сильно устал. Так сильно, что, побросав трофейные стволы в угол, забаррикадировал входную дверь тумбочкой и семью бутылями, хлопнул стакан водки и, не снимая мокрых вонючих носков, упал на кровать. Кошку я так и не покормил, за что на следующий день и поплатился…