Дневник артиста - [45]

Офф топ, шит хеппенс, поэтому каждый может в такую историю попасть. Главное — как он из нее выйдет.

Мы поняли, что народ приехал на наш концерт. И мы, в принципе, не знали, сколько их. Но это было не важно. Поэтому мы выбили из организаторов аппарат и сыграли в ночи в лесу среди сосен для наших поклонников. Под дождем.

Это был наикрутейший концерт. Совершенно нереальный.

26 июня 2004 года

Сегодня был концерт в музыкальном магазине. Чем страннее место, тем лучше концерт почему-то… Идеальный звук — вот чем хороши музыкальные магазины. Ну и народу пришло немало. Непонятно только, откуда народ узнал.

Потом был чек для «Мегахауса». После нас настраивалась Маша Макарова. Это полный привет, конечно. Талантище какой. А головка не с нами у нее. Это даже хорошо, наверное. Музло только депрессивное. Слова такие: «Мама мия, мама Мария. Х… войне, я хочу мира».

Завтра выступаем на «Мегахаусе». Обожаю опенэйры и стадионы. Пусть у меня будут такими сольные концерты. А? Ну пусть будут… аминь.

30 июня 2004 года

Синдром снятия — это когда жизнь бурлила, бурлила, а потом — бац — остановилась. Противное ощущение. Поэтому пойду поменяю телефонный номер. Чтобы были перемены.

4 июля 2004 года

Сначала показалось, что «Спайдермен-2» — детское кино, но потом они так аппетитно целовались в кадре, что я уже ничего не понимаю.

Завтра у меня передача на радио. Как всегда, все делаю в последний момент, еще ничего не готово.

У меня, по-моему, есть припев к новой песне:

Любовница

племянника

английского

посла…

6 июля 2004 года

Вчера был отличный концерт. На сцене было сорок пять русских пинк. Интересно, позитивный артист имеет право на хандру? Тогда это я. Еще полчаса хандры — и наступит бодряк.

8 июля 2004 года

Сходили на день рождения Д. Арбениной. Подарили цветов.

Стихи пишутся не туда. Отличная есть песня без слов, а слова такие все лезут типа: «…заросли роднички…» В хорошем смысле слова. Потому что вот была бы беда, если б роднички-то т-того, не заросли…

Завтра пишем гитару. То есть пишет Вова, а мы смотрим, как он пишет.

И вообще. Все мышцы болят — значит, я бегаю на совесть. Прям как чувак из «6 футов анде».

В новой песне фигурируют мокрые зайцы. С которыми мы все в одной лодке.

10 июля 2004 года

По-моему, у меня творческий кризис. Или у меня кончились слова про любовь.

«Ночной дозор». Досидеть до конца не удалось. Поход в кино в одиночку — это шаг взрослого человека. Равно как и поход в кафе.

Когда было мне года двадцать два, у меня была первая съемная комната в Москве. Больше всего похожая на пыльную ванную — по размеру и наполнению. Сознание мое, видимо, пребывало частично в детстве, частично в кинобоевиках. Откуда и брался образец взрослого поведения. Вот обхожу, значит, я район, в котором буду жить. Вот, думаю, сюда я буду ходить за продуктами. Возле дома обнаружился какой-то совковый ресторан. О, думаю, сюда буду ходить вечерами и сумрачно выпивать виски, как Майкл Дуглас. Притом ни денег на виски, ни желания, строго говоря, не было. Главное было по-взрослому пойти, заказать и заплатить.

12 июля 2004 года

Еще до меня дошло, что люди, которые не в шоу-бизнесе, имеют о том, что тут происходит, совершенно искаженное представление. Либо они живут созданными мифами, типа: «она была настоящий гений…», или «и вот без копейки денег…», или «истинный талант, он всегда…», или «стечение обстоятельств», либо у них все еще циничнее, чем на самом деле. Поэтому когда они со мной спорят, даже глупо участвовать. Настолько они не в материале. Самая правильная политика поведения артиста — это молчание. Только у меня не выходит.

Как же клево, когда лето. Сегодня опять в подъезде кричали утки. Показалось. Однажды прихожу, а в подъезде полно маленьких утят. Покормить не удалось, потому что крошек не хотели они, даже в тазике из-под черепах. И вообще загибались на глазах. Пришлось снесть в зоопарк. Даже непонятно, как они оказались в городском подъезде, но факт есть факт.

13 июля 2004 года

Больше всего, оказывается, я не люблю менять свои привычки. Я крайний консерватор. И к пятидесяти годам, как говорит социология, я стану крайне правых взглядов.

Все мои друзья-близкие свалили. Чем лишили меня привычного образа жизни. И все, что я могу себе придумать, — это страдать от грусть-тоски и работать. Песни, как пирожки, — бац-бац. Нет чтоб замутить чего, нет чтобы переделать все, чего раньше не моглось, увидеться, с кем раньше не получалось… Так нет. Грусть-тоска и работа…

Тогда опять пойду в кино. Будет уже шестое за две недели. А что еще бывает у людей?

14 июля 2004 года

Вспомнился стих, который был написан мной самым первым. Лет тому восемь назад. Моя соседка по коммунальной квартире, композитор и певица, в очках, сказала:

— А вот раз ты журналист, может, стих напишешь на музыку?

— Отчего ж, — говорю, — напишу. Дело-то плевое.

Дело было в кухне, где, как писал товарищ Гоголь, тараканы висели, как гроздья чернослива. Ну да ладно, знаменитые артисты упали с неба в свои серебристые лимузины. Итак, стих. Вот концовка песни:

В переливах собственного смеха

Я влетаю в дом, кружусь над полом.

А вообще-то я — Эдита Пьеха