Дневник артиста - [16]
Потом оказалось, что организаторы заявили концерт «Фабрики звезд», и стало понятно, почему первые ряды у сцены заполнены девочками, которые, глядя на нас, спрашивали: «А где ж «Фабрика»?» Ведущий концерта пытался неуклюже шутить: мол, мы на фабрике на этой работаем, но девочки грустнели и норовили уйти. Потом появилась наша родная публика, которая с первых аккордов стала колбаситься. Люди с тележками пугались и останавливались. Ну, представьте: идете вы по магазину, все в мыслях про размеры и кофточки, и обнаруживаете гремящую рок-группу и скачущую ейную публику посередь прохода.
У концерта было два отделения, но перед вторым мы уговорили свежеподаренный коньяк, поэтому артист впервые в жизни пел лежа. Так меня прикололо. В зале, прямо под горкой имелись доброжелательные мальчики и девочки примерно восьми лет. Реагировали они на наш концерт хорошо. И вообще, у меня было полное ощущение, что я на пикнике. И что все — моя семья, с которой мы и приехали на этот пикник.
Еще воспоминания о программе «Время». Все первые репортажи в «Времени» стали моими, поскольку все они были о состоянии здоровья президента. Карьера моя в редакции делалась молниеносно. Очень скоро меня взяли в штат и тогда уже прозвали «штатным врачом президента». Мы караулили всех его врачей, записывали все телеобращения пресс-секретарей, давали сводки с операционного стола — в общем, сообщали обо всем, что тогда волновало страну.
Следующей моей серьезной работой стала балканская война. У меня как раз тогда рухнула личная жизнь, и мне захотелось куда-нибудь уехать из Москвы. Прихожу в редакцию и говорю: отправьте меня куда-нибудь подальше, желательно на войну. После долгих уговоров меня послали в Албанию. Там, собственно, особенных боевых действий не велось, но ожидалось, что оттуда после бомбардировок начнется сухопутная операция НАТО.
Целый месяц мы со съемочной группой провели в Албании. Это была странная страна. Она была до боли похожа на бывший Советский Союз — наверное, потому, что долгие годы наши страны дружили и все делали одинаково. Одинаково праздновали Первое мая, ходили демонстрациями по площадям, одинаково имели карточки на еду и проблемы с продуктами, там тоже был культ личности местного лидера Энвера Ходжи и тоже были репрессии.
Каждая машина в Албании — «мерседес». Только потертый, поломанный. Если он может ездить — значит, на нем ездят. Все они, как правило, были ворованные из стран Европы.
В Албании было много всякой экзотической дури. По всей стране стоят 300 тысяч бетонных дотов, везде — на виноградных полях, на пляжах и на кладбищах даже. Так Албания защищалась от предполагаемого нападения с Запада, а когда поссорилась с Советским Союзом, то и от Союза. Там в школах учили русский язык, и куча пожилого народа, которого мы встретили, говорили по-русски. Однажды на побережье владелец какой-то зачуханной кофейни, который только что отправил нелегальный транспорт с русскими проститутками в Грецию, прочел мне стих «Имя Ленина славим». Как со школы запомнил, так и прочел. В Албании тогда был штаб косовских террористов, и там заседало их непризнанное косовское правительство. Каким-то образом мы произвели на них впечатление, и мне выдали бумагу, где на албанском, с подписью и печатью главного террориста, было написано, что этому человеку надо оказывать всяческое содействие на территории Косова и любой другой. Потом копии с этой бумажки с большой радостью делали сербские спецслужбы.
Мы поехали из Тираны в горы, попали пару раз под бомбежку и делали репортажи из лагерей беженцев из Косова. Заодно мы подружись с несколькими натовскими частями и сделали оттуда прямо-таки шпионский репортаж — как там у них чего расположено, какие танки, чем их кормят и так далее. Меня это все очень забавляло. Страшно совершенно не было, наверное, потому что до меня не доходило, как это все реально опасно, — например, гулять по полю неразорвавшихся мин и вообще быть поблизости от бомбардировок. Потом, после возвращения в Москву, меня отправили на другую сторону фронта, в Югославию и Косово. Вот там мне впервые стало страшно. Этническая война — это когда режут за то, что ты славянин, серб, русский, болгарин, а не за что другое. Просто режут, потому что не нравится нация.
2 июня 2003 года
Рассказ о съемках клипа на песню «Встану».
Все разбрелись по летному полю. Светило солнце, и над головой носились самолеты. Все закатали рукава маек и штаны, чтобы солнце не светило зря и чтобы загорать. На роль девушки героя пробовались две девушки. Режиссер не смог выбрать, какая лучше, потому что обе были хороши, и снять решили обеих, а потом посмотреть, кто на пленке эффектнее. Потому из вагончика поочередно вышли две девушки в гриме, и первая села на героя, лежащего в складках парашюта. Герой — Леха — сразу заявил, что надо что-то подстелить под спину, а то обниматься неудобно. Режиссер сказал, что по раскадровке положение должно быть именно таким, и пусть делает что хочет, но обниматься с девушкой он должен именно так. Леха нечеловеческим сведением мышц живота принял нужное положение, и они вместе с первой девушкой приступили к изображению нежной любовной сцены. Пару-тройку дублей Леха сдавался и говорил, что какая нежность, когда в такой нечеловеческой позе. Но потом пообвыкся и воспринял вторую девушку почти с радостью. Все кричали: больше страсти, давай-давай — как тебе, парень, повезло, и герои наконец увлеклись процессом, и только все у них пошло, как режиссер сказал: «Стоп, снято».
«Я считаю, что Богушевская, Сурганова и Умка уже давно заслужили, чтобы о них написали книгу. У нас принято описывать жизнь замечательных людей тогда, когда замечательные люди уже ничего о себе не скажут по объективным причинам. Мне кажется, что мы, те, кто это читает, сможет подзарядиться от их опыта и переживаний, их истории способны многих из нас поддержать в трудную минуту и вдохновить во все остальные».Е. Погребижская.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.