Дневник 2006–2011 - [51]

Самое лучшее место в Вене — Центральное кладбище с могилами знаменитостей и могилами младенцев, украшенными грязными плюшевыми игрушками и пластмассовыми куклами, выгоревшими на солнце. Гигантская мемориальная церковь Карла Люгера. Я внутри все время задирал голову, чтобы рассмотреть лазурный купол с золотыми звездами, и от этого захотел в туалет и, когда его искал, совершенно случайно попал в огромный подвал с бледно-желтыми стенами и мраморным полом. Там в огромном стеклянном шкафу стоял массивный гроб с Карлом Люгером, и я в восхищении застыл перед стеклом, за которым был этот гроб, и не мог оторваться.

28 марта

Я все жду, что наконец познакомлюсь с каким-нибудь швейцарцем в раздевалке университетского спортзала — там всегда много красивых швейцарцев, — или на аэробике, потому что на аэробику ходят только пидорасы; но со мной хотят знакомиться только девушки.

29 марта

Когда я слышу русскую речь, каждый раз вздрагиваю от ужаса, надо, наверное, записаться на бесплатную психологическую консультацию для сотрудников университета, а то я слишком часто тут вздрагиваю от ужаса, причем не только когда слышу русскую речь.

Каждую неделю в горах находят замерзших насмерть людей. Семнадцатилетнего сноубордиста нашли сидящим на краю обрыва. Пожилой английский турист лежал на боку у замерзшего ручья. Двое студентов спускались с Эйгера, когда неожиданно испортилась погода, резко похолодало и началась метель, они звонили по сотовому телефону, просили помощи, говорили, что замерзают, потом связь оборвалась. Труп одного нашли и сняли со склона, а труп другого вроде бы видели с вертолета, а когда прилетели на следующий день — его не было, занесло снегом или съели волки.

30 марта

Кулинария не только способ познания мира, но еще и спасение от одиночества: невозможно чувствовать себя одиноким, когда чистишь артишок.

Апрель

МОСКВА, 7 апреля

В Москве у меня каждый день течет кровь из носа, наверное, от усталости.

14 апреля

Видел через стекло кафе Данилу в черном пальто.

В Москве пахнет дешевой масляной краской, ей красят все подряд на улицах и что-то еще в метро, как будто новая краска может замазать повсеместное убожество и упадок, весной заметный еще больше, чем обычно. Московский народ, едва наступили теплые дни, стал одеваться ярче обычного, но лица у всех такие же злобные, и обувь по-прежнему черная и пыльная.

ЦЮРИХ, 21 апреля

Весной, когда цветут сирень, вишня и магнолии, хочется уже каких-нибудь приключений, сегодня на Банхофштрассе тамильцы возмущались геноцидом на Шри-Ланке, шел дождь, тамильцев было так много, сотни, и они что-то орали, и были такие страшные, черные, царство тьмы у магазина Балли, что я испугался и перешел на другую сторону улицы, и жалко, что все мои приключения исключительно умственные, ах, как бы я хотел быть тамильским диссидентом, возмущаться геноцидом, а потом прятаться в уюте своей квартирки, за которую платит Красный крест, в ожидании швейцарского паспорта.

10 апреля

Денис почти не следит за собой, худой, в бледно-голубых джинсах, свитере, который я подарил ему 10 лет назад. Он фактически превратился в недалекого, незаметного отца семейства, жена с утра до вечера управляет салоном, он сидит с Аней, занимается ее воспитанием, кормит, гуляет, укладывает спать, водит к врачам, берет с собой, если надо ехать по делам, рассказывает сказки, когда они стоят в пробках; когда он меня встречал в аэропорту, я смотрел на него и думал о том, хочет ли он снова быть центром мира — ведь мы все хотим быть центром мира, я тоже хочу, и так грустно, что любой центр — как Земля в XVII веке — однажды оказывается окраиной. Мы все окраины.

Друг Дениса работал в милиции, в каком-то спецотряде, у кого-то что-то вымогал, как они это все делают, но перешел кому-то дорогу, его с товарищами быстро поставили на место — следствие, увольнение, статья за бандитизм, суд и т. д. В тюрьме избили до полусмерти, изнасиловали, заразили гепатитом. Этот денисов друг был красивый малый, его жена однажды зимой поскользнулась, упала на железки и сломала себе челюсть, потом несколько месяцев питалась через трубочку.

15 апреля

Ходили с Аней и Денисом в вербное воскресенье в церковь в Троице-Лыково. Там такая публика! — Какая православная страна! — Истово крестящаяся на иконы девка в короткой кожаной куртке, мини-юбке и в колготках в сеточку. И все эти советские партийные функционеры из окрестных дач, в одночасье ставшие верующими! В церкви взял Аню на руки, она вертела головой по сторонам, а Денис крестился и кланялся всем иконам. У них есть интересное развлечение: когда становится скучно, они катаются на трамвае до «Щукинской» и обратно.

26 апреля

Гуляли вечером с Адамом по Цюрихбергу, просто так. Потом ужинали на террасе отеля Цюрихберг, смотрели на озеро и горы с розовым вершинами. Все цветет, у меня началась аллергия. Потом стало темно и холодно, мы пошли к трамвайной остановке, и там на меня села огромная бабочка с коричневыми кругами на крыльях, внутри которых была белая букваТ.

* * *

С горя я собрал трупы тех, кто умер у меня и у моих соседей, и поместил их в этот подвал.